Год назад 27 сентября 2017 г. в России было завершено уничтожение всех имевшихся запасов химического оружия (ХО). Оно проводилось в рамках выполнения международных обязательств по Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления, применения химического оружия и о его уничтожении (Конвенция).
Однако досужие домыслы вокруг российского химического арсенала не прекратились, наоборот, их пытаются раздувать с новой силой. В преамбуле, к введенным Соединенными Штатами месяц назад очередным «химическим» санкциям, от нашей страны требуется взять на себя некие обязательства «не использовать в дальнейшем химическое оружие». Чтобы разобраться, где здесь правда, еще раз вспомнить о том, как уничтожались российские запасы ХО, и какая судьба ждет объекты, построенные для уничтожения боевых отравляющих веществ (ОВ), мы беседуем с начальником Федерального управления по безопасному хранению и уничтожению химического оружия (Федеральное управление) генерал-полковником Валерием Капашиным.
Валерий Петрович, так всё или не всё имевшееся в России химическое оружие уничтожено?
Еще раз со всей ответственностью заявляю, что все имевшиеся запасы химического оружия в Российской Федерации были полностью и безвозвратно уничтожены. Об этом у нас имеется сертификат, выданный организацией по запрещению химического оружия (ОЗХО) в Гааге.
И об этом не могут не знать те, кто вновь пытается представить нашу страну как не исполняющую взятые на себя международные обязательства.
Безусловно, они все прекрасно знают. Все голословные обвинения или намеки являются производными продолжающейся многие годы политики двойных стандартов. Правда же состоит в том, что наша страна изначально выступала одним из основных инициаторов химического разоружения. Еще Советский Союз в одностороннем порядке в 1987 году прекратил производство боевых отравляющих веществ и часть мощностей по их выпуску закрыл или перепрофилировал на выпуск мирной продукции. Договорившись между собой о химическом разоружении, именно Россия и США дали зеленый свет подписанию Конвенции в 1993 году. Еще ранее мы открыли все арсеналы химического оружия и заводы по его производству для международных инспекторов. Иностранные наблюдатели были допущены всюду, утаить что-то в начале 90-х годов, даже если бы кто и захотел, было невозможно. Американцы, как выразился Президент В.В. Путин, чувствовали себя хозяевами даже в святая святых нашей оборонки – в ядерных центрах. Вспомните, как тогда некоторые рьяные политики-демократы сдавали все секреты.
Повторяю, все российское химическое оружие уничтожено под непрерывным многоуровневым контролем международных инспекторов. Все технологические линии по его производству, средства доставки химических боеприпасов, взрыватели химических боеприпасов демонтированы и также уничтожены.
В отличие от тех же США, которые заявили, что еще как минимум 5 лет будут уничтожать свой арсенал боевой химии.
У американцев было на 25 % меньше запасов боевых отравляющих веществ, чем у нас. Они раньше приступили к их промышленному уничтожению, но завершат этот процесс позже. Кстати, они не верили, что мы сможем выполнить конвенционные обязательства так оперативно, не причинив ущерба окружающей среде и людям. Но Россия еще раз продемонстрировала, что у неё есть и технологии, и специалисты, способные решать самые сложные задачи современности.
Что Вы, как специалист, доктор наук, профессор, всю жизнь прослуживший в войсках РХБЗ, возглавлявший испытательный полигон химического оружия, можете сказать об обвинениях России в химической атаке в английском Солсбери?
У нас достаточно своих забот, чтобы отвлекаться на комментарии к этим событиям, да это и не входит в мою компетенцию. Однако мы с коллегами, конечно же, обсуждали тему. Пару фактов хочу отметить. Во-первых, никаких доказательств о причастности к ним России так и не предъявлено, ни единого, одни слова. Во-вторых, если бы в современном многолюдном городе, таком как Солсбери, было применено боевое ОВ, то результаты были бы совершенно иные. Я даже не хочу пугать читателей, что там могло быть. Ни о каких выживших котах речи бы не шло.
Как же Федеральному управлению удалось уничтожить 40 тысяч тонн боевых ОВ, не допустив при этом ни одного случая прорыва их или продуктов их деструкции в окружающую среду?
Безопасность изначально была определена как главный принцип в нашей работе. Заметьте, что мы даже организацию свою назвали Федеральное управление по безопасному хранению и уничтожению химического оружия. Вести работы в неспешном режиме, не прибегая к использованию высоких температур (в отличие от США, где сжигали ОВ), позволили уникальные двухстадийные технологии уничтожения, которые разработали отечественные ученые. Все необходимое для обеспечения безопасности было предусмотрено заранее, на это мы ресурсов не жалели. Приведу такой пример, что при создании объектов по уничтожению химического оружия до 70 % средств тратилось на системы безопасности (не только экологической, но и технической, технологической, антитеррористической, информационной и т.д.). Высочайший профессионализм, мужество и ответственность наших специалистов также способствовали выполнению поставленной задачи без чрезвычайных происшествий. В течение 15 лет, с 2002 по 2017 год, почти 5 500 дней и ночей практически без выходных и остановок, работая в несколько смен, мы уничтожали опаснейшие вещества. Слава Богу и тем людям, кто это делал, все прошло, теперь уже можно сказать, образцово. Мы справились со сложной и опасной задачей, не уронили чести страны и авторитета войск радиационной химической и биологической защиты, из которых вышло Федеральное управление. Я горжусь своими подчиненными и счастлив тем, что судьба предоставила мне возможность командовать ими.
В какую сумму обошлась государству программа химического разоружения?
Порядка 320 миллиардов рублей, но эти средства никоим образом нельзя считать потраченными безвозвратно. Конечно же, главным является то, что устранена опасность несанкционированного прорыва ОВ вследствие разгерметизации химических боеприпасов. Все они в количестве 4 353 067 единиц к началу уничтожения выслужили гарантийные сроки хранения.
Нужно учитывать и то, что деньги были освоены отечественными организациями: научными, проектными, строительными, промышленными, медицинскими, управленческими и иными. Многие из них выжили в трудные времена только благодаря нашим заказам. Десятки тысяч российских граждан были обеспечены работой с достойной заработной платой. В регионах хранения и уничтожения химического оружия: Удмуртской Республике, Брянской, Кировской, Курганской, Пензенской и Саратовской областях - построены сотни объектов инфраструктуры. В их числе больницы, школы, детские сады, Дома культуры и Дворцы спорта, жилые дома, газопроводы, путепроводы, автодороги, водопроводы, линии электропередач и т.д. общей стоимостью более 12 миллиардов рублей. Наконец, созданные объекты по уничтожению химического оружия являются современными высокотехнологичными промышленными предприятиями с самыми передовыми цехами по утилизации отходов. Их можно и нужно использовать в дальнейшем, наладив на их базе выпуск востребованной на рынке продукции. Так что программа по уничтожению химического оружия придала мощный толчок социально-экономическому развитию регионов и окажет положительное влияние и на развитие страны в целом.
Желающие заняться перепрофилированием объектов по уничтожению химического оружия находятся?
Чтобы выполнить поставленные президентом страны задачи по импортозамещению, бизнес должен строить новые предприятия, потому, конечно же, готов задействовать уже созданные. Так что инвесторы проявляют повышенный интерес к нашим объектам, и некоторые их будущие владельцы уже определились твердо. В первом полугодии 2019 года мы передаем первый объект («Почеп» в Брянской области) Московскому эндокринному заводу. Там будут производиться активные субстанции для изготовления медицинских препаратов. В настоящее время такие субстанции закупаются за рубежом.
На объекте «Почеп» уничтожение химического оружия было завершено в 2015 году, а передавать новому владельцу Вы его будете только в 2019-м. Чем в этот период там занимаются работники?
На всех объектах, участвовавших в уничтожении химического оружия, нам предстоит выполнить работы (и они активно ведутся) по ликвидации последствий их деятельности. Иными словами, привести все оборудование и цехи в гарантированно безопасное состояние. Эта задача не такая масштабная, как уничтожение ХО, однако не менее опасная. Даже микроскопические остатки отравляющих веществ в трубопроводах, кранах, реакторах-дозревателях или каких-то других участках технологических линий представляют смертельную опасность. Выполнять работы должны подготовленные специалисты, набрать людей с улицы нельзя. Думаю, в 2024-2025 годах мы передадим последний объект новому владельцу.
Спасибо, успехов Вам!
Беседу вел П. Чачило
На фото генерал-полковник В.П. Капашин
Сегодня в нашей «Гостиной» – начальник Федерального управления по уничтожению химического оружия, генерал–лейтенант Валерий Капашин, под руководством которого созданы и создаются все российские объекты по уничтожению химического оружия.
Валерий Петрович, в ближайшие месяцы начнет работу завод в Камбарке. В чем уникальность этого объекта?
Во-первых, там будет проведена только одна стадия уничтожения люизита. Образовавшиеся реакционные массы будут переведены в сухие соли и вывезены в по к Горный Саратовской области. После их переработки получится технический мышьяк - ценное сырье для электронной промышленности. Во-вторых, камбарский объект строился после того, как мы отработали технологию уничтожения люизита, иприта, двойных и тройных смесей на опытно-промышленном объекте в Горном. Еще российской программой 1996 года по уничтожению химического оружия предполагалось, что, если эта технология покажет хорошие результаты, ее используют на камбарском объекте, где хранятся большие запасы люизита. В Горном мы проработали три года, и никаких вопросов по технологии не возникало. Уничтожение отравляющих веществ идет под строгим международным контролем, и за это время не было ни одного случая выбросов в атмосферу.
На сегодня объект практически готов. Мы ожидаем приказа о создании Государственной комиссии. Есть некоторые проблемы, связанные с оборудованием, но до 25 ноября они должны решиться.
Чем отличается российская система уничтожения химического оружия от американской? Правда ли, что наша система лучше?
Американцы сжигают отравляющие вещества в высокотемпературных печах. Несмотря на высокую надежность системы сжигания и очистки, у них было зарегистрировано 50 выбросов отравляющих веществ, произошедших во время остановки печей. Это очень много. Сейчас после протестов местных экологических организаций американцы тоже переходят на технологию, которую мы используем с самого начала. Она прошла все экспертизы и была опробована еще в 1994 году. В России разработана двухстадийная технология уничтожения химического оружия. На первой стадии производится полная детоксикация отравляющих веществ. Реакция с использованием специальных химических реагентов происходит под контролем специалистов. В результате отравляющие вещества превращаются в нетоксичные продукты, пригодные для последующей утилизации. Этот процесс идет в периодическом режиме и позволяет надежно разложить отравляющее вещество, предотвратив любую аварийную ситуацию. На второй стадии реакционные массы перерабатываются для использования в народном хозяйстве. В результате создается двойной заслон, гарантирующий не только полноту детоксикации, но главное – и экологическую чистоту процесса.
Валерий Петрович, что будет с камбарским объектом после завершения уничтожения химического оружия?
По моим прикидкам, он закончит работу в апреле 2008 года. В третьей редакции российской программы уничтожения химического оружия, принятой 24 октября 2005 года, предусматривается, что за два года до окончания срока работы объекта, руководители республики и района должны представить свои предложения по перепрофилированию объекта. Насколько мне известно, сейчас у Виктора Ивановича Холстова (заместителя руководителя Федерального агентства по промышленности) уже есть предложения из Удмуртии. Не сомневаюсь, что перспективы камбарского объекта будут хорошими во многом и потому, что руководство Удмуртии согласилось с нашими предложениями и завода началось не в 12 километрах от хранилища, как предполагалось сначала, а внутри самого объекта по уничтожению химоружия. После завершения работ военными и передачи объекта в собственность республики его достаточно легко перепрофилировать в коммерческое производство, которое будет приносить прибыль. С таким объектом, если нормально им распорядиться, район не будет бедствовать.
В 2009 году должен начать работу седьмой и последний российский завод по утилизации химоружия в Кизнере…
Сроки очень жесткие. В 2006 году мы должны получить положительное заключение на технико-экономическое обоснование, и параллельно проектный институт должен сделать рабочую документацию. Миноэкономразвития РФ не выделяет деньги, если не имеет материалов ТЭО и рабочей документации. В ноябре следующего года нам уже нужно планировать средства в оборонный заказ 2007 года. Десять процентов от суммы, выделяемой на объекта, должно быть израсходовано на социальных объектов. Сегодня мы имеем акт выбора участка для будущего строительства объекта. Правда, участок расположен далеко от Кизнера, и не устраивает нас, а в перспективе, думаю, республику и район. Свои предложения мы разослали во все надзорные инстанции и предлагаем другой вариант: разместить промышленную зону в непосредственной близости от объекта хранения. Это исключит перевозки боеприпасов, не нужно будет строить терминал снаряжения контейнеров с боеприпасами, уменьшится площадь земельных участков под , а также меньше населенных пунктов и территорий попадет в зону защитных мероприятий. После окончания работ этот объект можно будет использовать для организации каких-то промышленных производств.
Валерий Петрович, в вашей работе немало зависит и от взаимопонимания с руководителем региона. Как вам работается в Удмуртии?
У нас сложились хорошие товарищеские отношения и с Александром Волковым, и с Юрием Питкевичем. Мы познакомились в 1997 году, когда я был еще только назначен на должность начальника управления по уничтожению химического оружия в составе Управления начальника войск радиационной, химической и биологической защиты. И Президент Удмуртии, и Председатель Правительства давно и хорошо знают эту проблему, и владеют обстановкой. Мы легко находим взаимопонимание. Рабочие проблемы возникают, но они разрешимы.
У нас есть приказ, который нужно выполнить. все обязательства по конвенции выполняет благодаря труду офицеров Федерального управления по безопасному хранению и уничтожению химического оружия. Я горжусь своими людьми!
О вас пишут как о человеке, несущем персональную ответственность за создание объектов, безопасное хранение, перевозку и уничтожение химического оружия. Какие полномочия дает вам этот статус?
Никаких особенных. Полномочия определены постановлением российского правительства № 87 от 5 февраля 2001 года. Есть еще воинский устав по отношению к каждому офицеру: я имею право наказать, поощрить, представить к ордену, с должности снять…
Вы суровый начальник?
Об этом нужно подчиненных спросить. Я очень требователен не только к себе, но и к подчиненным, но справедливый.. Могу понять все, но не могу простить неисполнительности! Примерно 40 процентов офицеров со мной служат очень давно, еще с лейтенантов. Я требую от всех, а от них еще больше, понимаете. Они со мной служили и на Дальнем Востоке, и в Москве. За плохим начальником, наверное, не поехали бы?
Тяжело попасть к вам на работу?
Все вакансии в управлении заняты.
Валерий Петрович, среди генералов есть дедовщина?
У вас есть хобби?
Я очень люблю рыбалку, но на нее пока тоже нет времени. В Удмуртии удалось дважды порыбачить по приглашению Александра Волкова. Год назад мы выехали небольшой компанией и наловили полную лодку окуней!
Мы встречаемся после празднования Дня войск радиационной и химической защиты…
Это великий день, и для нашего Федерального управления тоже - 95 процентов офицеров - выходцы из войск радиационной и химической защиты.
Какой тост произносят военные химики в свой профессиональный ?
В Федеральном управлении – за женщин, настоящих жен офицеров.
Слава Богу, что химическое оружие пока нигде не применялось. Мы сделаем все, чтобы оно было уничтожено в срок.
Кому война, а кому мать родна. Увы, эта поговорка актуальна для Украины уже четыре года. В то время, когда на фронте гибнут молодые люди, кое-кто в нашей стране строит на крови собственное благополучие. Речь о бизнесменах, которые не только обогащаются сами, но и помогают обогащаться людям, непосредственно причастным к российской агрессии против Украины.
«Запасной аэродром» для российского генерала
Один из таких бизнесменов живет и «работает» в самом сердце Украины - Полтавской области. Лев Орестович Верига - один из наиболее успешных предпринимателей области. Совместно с женой он владеет одной из лучших гостиниц Полтавы «Аллея гранд», элитным рестораном «Раффинато», не менее элитным баром «Нега», одним из лучших развлекательных заведений города «Европа», ВИП-рестораном «Казачка», ресторанным комплексом «Каштановая аллея» и многими другими объектами. И все бы ничего, если бы семейство Вериг выстроило этот бизнес самостоятельно. Однако, на поверку оказывается, что за этим благополучием стоит еще один человек - некто Валерий Петрович Капашин.
Господин Капашин приходится Льву Вериге тестем. Однако отнюдь не это привлекло к нему наше внимание. Дело в том, что Валерий Капашин - действующий генерал армии Российской Федерации. С конца апреля 2001 года он занимает пост начальника федерального управления по безопасному хранению и уничтожению химического оружия. 27 сентября он лично докладывал Владимиру Путину об уничтожении последнего химического боеприпаса на объекте «Кизнер». Словом, весьма бравый военачальник воюющей с нами армии.
Полтавская область для Валерия Капашина - малая родина. Он родился недалеко от областного центра, в селе Руновщина. Вероятно, именно этот факт объясняет то, что он выбрал Полтавщину в качестве «запасного аэродрома» - все же, родные места.
Дом-дворец в Терешках
Надо сказать, что выглядит этот «аэродром» в селе Терешки весьма респектабельно - несколько гектар земли, мини-зоопарк, в котором живут лев и рысь, три контрольно-пропускных пункта с вооруженной автоматами военизированной охраной и, разумеется, шикарный дом-дворец. Словом, такое себе «Межигорье» в 15 минутах езды от Полтавы. Официально все это принадлежит дочери Капашина, однако местные жители утверждают, что во время строительства поместья неоднократно видели бравого генерала армии РФ, раздающего указания строителям.
Бизнес под двуглавым орлом
Зять Валерия Карашина Лев Верига не скрывает своих пророссийских настроений. В частности, в 2011 году он вызвался профинансировать «восстановление первоначального облика» памятника коменданту Полтавской крепости Алексею Келину. Напомним, что в своем первозданном виде памятник представлял собой постамент, увенчанный огромным двуглавым орлом.
Тогда общественность Полтавы не допустила водружения на постамент этого символа «русского мира». Одной из причин возмущения людей стала информация о том, что настоящим спонсором проекта является отнюдь не Верига, а его тесть - генерал армии РФ Валерий Капашин.
«Это не голословное утверждение, я могу это доказать. У Капашина здесь живет дочка, внуки. Это не последняя фигура в России. Оттуда через Капашина местной власти и поступил заказ на установку двуглавого орла в Полтаве», - заявил тогда член Полтавского горисполкома Василий Ковальчук.
К слову, годом ранее Лев Верига баллотировался в Полтавский горсовет от Партии регионов. Его избирательная кампания пестрела пророссийской риторикой. Во многом из-за нее он и не прошел в горсовет - полтавчане доказали, что являются патриотами Украины, а отнюдь не сопредельной страны.
«Коллаборанты? Нет, не слышали»
Казалось бы, местная власть должна всячески дистанцироваться от таких «видных деятелей», как Капашин и Верига. Однако, на практике все происходит с точностью до наоборот. Мэр Полтавы Александр Мамай неоднократно награждал Веригу почетными грамотами - как «лучшего бизнесмена города». В этом же качестве мэр Полтавы пристроил Веригу в совет предпринимателей города.
Кроме того, Мамай ввел Льва Веригу в состав Полтавского горисполкома - как одного из крупнейших бизнесменов города. Стоит ли говорить о том, что стараниями мэра Полтавы в горисполкоме в лице Льва Вериге представлен его тесть - генерал воюющей с нами армии?
Местная власть благоволит клану Капашина-Вериги и в бизнес-вопросах. Если принадлежащим им фирмам нужна земля по строительство новых объектов - выделяют. Нужна земля в частное владение? Пожалуйста! Кроме прочего, это объясняется и тем, что брат Льва Вериги Игорь является начальником управления обращения граждан, организационной работы и общих вопросов в Полтавском горисполкоме. В своей декларации Игорь Верига указывает, что его семье принадлежат три квартиры, два гаража, три земельных участка и дача. Кроме того, Игорь Орестович владеет двумя автомобилями, держит депозиты в двух украинских банках, а также хранит 20 тысяч долларов 5 тысяч евро и 100 тысяч гривен «под подушкой» - наличными средствами. Согласитесь, неплохие активы для государственного чиновника, годовая зарплата которого составила менее 160 тысяч гривен.
Почему же глава города не только держит в исполкоме представителя семейства коллаборантов, но и всячески способствует их процветанию на полтавской земле? Ответ, думается, очевиден: на кону стоят серьезные деньги. Ведь для того, чтобы содержать дом с закрытым 25-метровым бассейном, автопарк из четырех роскошных автомобилей и прочие «приятности», нужно быть готовым к серьезным расходам. Очевидно, что часть этих расходов покрывается за счет российских денег, которые в Полтаве олицетворяет клан Капашина-Вериги.
Игорь ГОЛОВАТЫЙ
30 октября объект по уничтожению химоружия «Марадыковский» завершит свою работу. А затем начнет другую - по выводу объекта из эксплуатации. Только после этого огромный комплекс будет готов для передачи инвестору. Главная интрига - какому? Проект ЦБК - изначально сомнительный - уже, судя по всему, отпал. Имя второго интересанта оказалось неожиданным — Концерн ПВО «Алмаз-Антей».
«Знаю, чего вы хотите»
На минувшей неделе на Объект УХО «Марадыковский» прибыл сам начальник Федерального управления по безопасному хранению и уничтожению химического оружия при Минпромторге РФ генерал-полковник Валерий Капашин . Приехал не просто так. По словам генерал-полковника, в прессе Котельнича «циркулируют слухи и будоражат местное население». Чтобы успокоить последних, позвали прессу.
Что мы имеем на сегодняшний день?
В 2015 году на территории РФ закрываются 4 объекта — УХО «Леонидовка» (Пензенская область), УХО «Щучье» (Курганская область), УХО «Почеп» (Брянская область) и УХО «Марадыковский» (Кировская область). На всю Россию остается лишь один объект (и тоже, кстати, недалеко от нас) - в г. Кизнере (республика Удмуртия). В свою очередь, специалистов «Марадыковского» интересует дальнейшая судьба их детища (а, соответственно, и рабочие места).
Впрочем, генерал-полковник Капашин начал брифинг для приглашенных СМИ не с этого:
«Я вам все расскажу. Если останутся вопросы, то я отвечу. Но, думаю, они не останутся. Я же знаю, чего вы хотите», — заявил он с порога. И пояснил, что до этого собирал народ по личным вопросам, но никто не записался: «говорят, вы все равно сейчас сами все скажете».
После чего Валерий Петрович заверил присутствующих, что объект продолжить функционировать и после 2015 года. Каким образом? Теперь в течение 5 лет будут ликвидировать последствия деятельности «Марадыковского» — рекультивация земли, санация почвы и т.д. По приказу президента РФ Минфин изыскал для этого средства из небогатого российского бюджета:
«Как я и говорил полгода назад, объект останется. Только если я полгода назад не знал, в каком виде он останется и какие задачи будет выполнять, то сегодня я с уверенностью могу сказать, что решение принято президентом РФ. Дана команда на разработку плана и концепции вывода объекта с эксплуатации. Деньги Минфин нашел. Мы ожидаем финансирования в пределах где-то от 5 до 12 млрд рублей на 2016 год. Меня устроят и 5 млрд, и 12 млрд. Просто выберем те мероприятия, которые не потребуют гигантских затрат. Что позволят эти деньги? Они позволят сохранить объекты в том состоянии, в котором они есть сейчас. Те люди, которые должны быть уволены (а это 4098 человек) все остаются работать на своих местах на ближайшие 5 лет. Этот вопрос закрыт полностью и бесповоротно. Естественно, никаких больше 4 смен не будет. Будет обычная рабочая неделя - с утра и до 17-18 часов».
По сути все остается как было, в том числе и медицинский контроль. На сегодняшний день отравляющих веществ на объекте уже нет, но есть много металлических изделий, которые испытывали соприкосновение с отравляющими веществами.
«Пока мы не получим сертификат соответствия на каждое здание и сооружение, и в целом на объект, о том, мы систему нашего мониторинга объектового не снимем. Также мы оставляем здесь все посты и подвижные лаборатории, чтобы не было никаких спекуляций от некоторых слоев населения, кто всем недоволен», — заявил Капашин.
Мутят воду
«Спекуляции» и «недовольство», а также слухи о возможном увольнении сотрудников, вынудили главу профильного федерального управления отправится в рейд с проверками.
Причем, как выяснилось, подобные случаи имели место и на остальных объектах по уничтожению химоружия, но у нас особенно сильны оказались панические настроения.
«Я приехал проверить состояние объекта, полка и складов. Это во-первых, — честно рассказал присутствующим Валерий Капашин. — А во-вторых, я приехал встретится с работниками объекта. Потому что через наши контрольные органы до меня дошли слухи, что в прессе Котельнича появились какие-то статьи, которые будоражат сознание населения. Я думал, что весь ажиотаж насчет объекта уже должен бы завершиться. Многолетний опыт работы «Марадыковского» уже должен доказать и показать всех болтунам, которые пытались сорвать процесс уничтожения и поставить по сомнение наши российские технологии, что ничего из того, что они говорят, нет и быть не может. Но что-то они продолжают. Конечно, нигде не спокойно, но воду мутят больше всего у вас здесь, как мне доложили наши контрольные органы».
Кстати, интересный факт. На каждом Объекте по уничтожению химоружия, практически в каждом цехе живет какая-либо живность (в рамках биомониторинга). В «Марадыковском» — своя голубятня и страусы («самые чувствительные птицы», — заверил Капашин).
«Не знаю, что еще надо этим людям, которые воду мутят, какие еще доказательства того, что у нас все чисто? — недоумевает Валерий Петрович. — Если бы где-то что-то было, меня бы уже давно сняли».
Впрочем, кроме непосредственно управлением объектами и разбирательством со слухами, генерал-полковнику приходится заниматься и «социалкой». Как только он приехал, к нему тут же отправились «ходоки» по вопросу присоединения поселка Мирный к газопроводу, питающему объект.
Также для многих специалистов «Марадыковского» стоит вопрос с жильем. Оно у многих служебное, где люди живут практически целыми семьями на «птичьих правах». Что будет дальше, когда закроется завод (а он закроется рано или поздно, когда придет инвестор) - вопрос, который терзает не одну голову.
«Я думаю, что мы решим эту проблему в течение года или двух, причем для всех и сразу, — говорит Капашин. — Будет постановление правительства, определяющее порядок переход в собственность служебных квартир и дальнейшая приватизация. Заниматься кем-то индивидуально я не буду, «по звонку» или еще как-то там. А звонки, поверьте, поступают».
Самая большая интрига, это, конечно, будущий инвестор. По словам Капашина, на каждый объект по уничтожению химоружия «есть уже по несколько предложений». На «Марадыковский» целых два.
О первом уже все, пожалуй, уже наслышаны. Это целлюлозно-бумажный комбинат. За этот проект ратовали год назад местные власти (на чей баланс, кстати, впоследствии перейдет данный Объект). Так, в частности, глава Оричевского района Вадим Нургалин отмечал, что для района выгодней создать на базе Марадыково небольшой целлюлозно-бумажный комбинат, чем полностью ликвидировать объект по уничтожению химоружия. По его словам, на сегодняшний день существует необходимая инфраструктура:
«Есть объекты по России, и это не секрет, которые дороже ликвидировать, санировать территорию, чем перевести на уничтожение других видов вооружения. Как в Удмуртии, например. Мы же очень заинтересованы в том, чтобы использовать эту площадку по-максимуму. На сегодняшний день обсуждение перспектив дальнейшего использования площадки в Марадыково ведется на уровне Минпромторга, правительство Кировской области предлагает варианты. Рассматривался, в частности, вариант строительства небольшого целлюлозно-бумажного комбината. Речь идет не о гиганте, связанном с переработкой целлюлозы - это как раз самое вредное производство. Вполне можно работать на привозном сырье. Как стрижевский завод сейчас работает на привозной извести. Я считаю этот проект очень перспективным, потому что предусматривает увеличение числа рабочих до 2 тысяч. Это колоссально. Тем более, что там уже существует инфраструктура городка».
В свою очередь, Валерий Капашин считает, что это «нереальное предложение»:
«Им нужны не столько наши здания и сооружения, сколько рядом лежащая территория. И наша энергетика. Хотя, может, он пройдет? Я не знаю. А, может, у меня свои планы на этот объект есть? (Смеется). Кто его знает лучше меня? Я думаю, здесь должно быть что-то ближе к химическому производству. У нас здесь сильные лаборатории и лабораторное оборудование, которые не должны пропасть».
Впрочем, как пояснил позднее источник в региональном правительстве, идея «небольшого целлюлозно-бумажного комбината» уже отпала. Есть другой интересант и другой проект - от государственного концерна «Алмаз-Антей», который, правда, «еще и сам не решил - надо ему это или нет»:
«У объекта впереди еще 5 лет. Вы же понимаете, что на сегодняшний день никакой инвестор ничего вкладывать сюда не будет, слишком большой срок для российских реалий, — поделился он с «Бизнес Новостями». — Поэтому давайте дождемся решения комиссии, тогда уже будет смысл, по крайней мере, о чем-либо предметно говорить».
фото с http://www.ikirov.ru/