представьте себе, что вы смотрите на линейный корабль сбоку, и тогда вы увидите его стройные и очень высокие очертания: высота корабля-13 этажей современного дома-«небоскреба». Эта высота как бы несет на себе верхнюю боевую палубу корабля, его оружие. И именно под этой палубой, за толщей надводного и подводного бортов, по всей огромной длине, ширине и высоте корабля расположилось все то в устройстве, оборудовании и хозяйстве корабля, что должно обеспечивать быстрейшее передвижение его оружия и помочь наилучшему применению его в бою. Громада корабля на плаву вытесняет больше 50 000 т воды. Такое количество воды может вовсе затопить небольшой город, примерно в 1 ООО домов. Эти 50 000 т (точнее 52 600 т) и составляют полное водоизмещение крупнейшего современного линейного корабля (с запасами пресной воды и топлива).
На этом «пловучем острове» обитает и работает - обслуживает устройства и оружие корабля - около 3 000 людей, матросов и офицеров.
Мощь линейного корабля кроется в силе его артиллерии. Наступательная, тяжелая артиллерия линейного корабля состоит из 8-12 орудий очень крупного калибра, Она, эта артиллерия, называется еще и «главной» или «главным калибром». До сих) пор еше не существует линейного корабля, у которого глав-ный калибр был бы больше 406 мм (16 дюймов) или меньше 305 мм (12 дюймов). При калибре в 406 мм число главных орудий на новейших линейных кораблях пока еще не превышает девяти. Эти орудия огромны:, на стволе можно усадить в ряд сорок матросов, а в дуло втиснуть взрослого человека. Вес такой пушки 125 т. Снаряд, если его поставить на дно, выше человека среднего роста, а вес его--больше тонны. Но энергия выстрела так велика, что эТа тяжесть летит вдаль больше чем на 40 км. Ее выбрасывает из ствола орудия невероятная сила -на каждый квадратный сантиметр площади дна снаряда давит сила в 2,5-3 т. Но площадь дна снаряда - это 1 300 кв. см. Это значит, что снаряд выбрасывается силой до 4 000 т. Вот почему в момент вылета из дула начальная скорость снаряда - это километр в секунду, и даже в конце дистанции скорость полета снаряда немного меньше полукилометра в секунду. Эти огромные скорости полета и придают снарядам главного калибра ту чудовищную ударную и разрушительную силу, которую испытали на себе гитлеровцы под Ленинградом. Залп всех орудий главного калибра - это 10 т стали и взрывчатых веществ, выброшенных в воздух и направленных в противника. Подсчет энергии удара (если все девять снарядов одновременно попали в цель) дает в итоге около 80 000 000 кг/м Вот почему главный калибр легко пробивает на значительных расстояниях даже наи более толстую броню.
Где же разместились на линейном корабле орудия-гиганты? На верхней палубе по средней продольной линии расположены три-четыре огромные стальные «коробки» трапецевидной формы. Они опираются на цилиндрические основания - барабаны - и могут вращаться вокруг них.) В передней стенке «коробки» два-три, иногда четыре отверстия - амбразуры Из каждой амбразуры на несколько метров вперед торчит стВол орудия-гиганта* Задняя же, «казенная» часть орудия скрывается внутри «коробки». Там же сосредоточены механизмы управления ее вращения и движения ствола орудия. Эти «коробки» - главные башни линейного корабля, в которых размещаются орудия главного калибра.
На некоторых линейных кораблях (старой конструкции) все главные башни сосредоточены в носовой части, в других (более новых)---и в носовой и в кормовой части, чтобы можно было вести огонь по противнику при отступлении.
Но коробка, которая расположена над палубой, - это еще не вся башня, а только ее верхний «этаж». Глубоко вниз, в недра корабля, уходит ствол башни, еще несколько «этажей». И, чтобы понять устройство и работу башни, зна комство с ней Надо начинать с нижнего «этажа».
Там, в первом «этаже», помещаются артиллерийские погреба для снарядов и зарядов. Специальные механизмы помогают артиллерийской команде быстро подавать снаряды и заряды к нижним подъемникам, которые доставляют боеприпасы на Второй, «этаж», в перегрузочное отделение. Здесь рх перегружают на верхние подъемники, которые подают снаряды и заряды к орудиям на самый верхний, четвертый «этаж» Непосредственно под верхней боевой частью башни, на ее третьем «этаже», расположено рабочее отделение, где помещают-
путем артиллеристы корабля обеспечи вают это?
ЛинеййЫй корабль имеет две мачты переднюю (фок-мачту), она расположена ближе к носу, и заднюю (грот-мачту) - поближе к корме. Фок-мачта линейного корабля совсем непохожа на обычную судовую мачту. Она представляет собой грузную башнеобразную надстройку, со всех сторон точно облепленную площадками, балкончиками и пристроенными за крытыми помещениями-рубками.
На самом верху этой мачты находится особый Пост» его называют «командно дальномерным». Отсюда и начинается сложная и в то же время четкая система точного наведения орудий на цель и управления стрельбой. Здесь находится офицер, командующий стрельбой главного калибра, здесь, же находятся наблюдательные средства и приборы, с помо щью которые определяются данные для Наведения орудий на цель.
Если Цель очень далека и недостаточно наблюдения с командно-дальномерно го поста, артиллеристам помогают самолеты-разведчики и корректировщики. Число их на некоторых линейных кораб пях доходит до четырех. Для них имеют
ся механизмы Заряжания и наведения орудий И, наконец, в самой «коробке» на четвертом «этаже», в боевом отделе нии башни, на очень массивных и проч ных металлических балках укреплены орудийные станки, на которых и смой тированы пушки*гиганты. Здесь же, не посредственно у орудий, находятся при воды управления механизмами заряжания и наведения орудий и приборы управления стрельбой.
Легкие движения рукояток и штурва лов - и начинается точная иолуавтома тическая работа механизмов башни. Снаряды и заряДы поднимаются в боевое отделение и в течение немногих секунд исчезают в каморах орудий (камора - гладкостенная часть канала ствола, в которой помещается заряд). Плавно, легко и быстро вращаются 2 000 т металла башни, устанавливаются на опре деленный, угол стволы орудий. Все готово к выстрелу. Через каждые 15 се кунд офицер, управляющий стрельбой, может направить в противника залп из нескольких орудий* Но необходимо до биться того, чтобы этот сокрушающий удар точно и сосредоточенно попал в цель, а не уПал бы в море Каким же
ся на палубе и ангары и своего рода «аэродромы» - устройство, выбрасывающее их в воздух, - оно называется «катапультой» по сходству своего действия С метательным орудием Древности и средних веков.
Получив данные наблюдения, управляющий стрельбой решает задачу наве дения орудий. Но как быть дальше, как передать эти решения в орудийные башни?
Здесь нужна необычайная скорость и точность передачи В этом трудном положении Морских артиллеристов выручили высшие достижения современной техники управления механизмами На расстоянии-телемеханика. С помощью телемеханики удалось создать систему так называемой «центральной наводки» Б чем она заключается?
От приборов командно-дальномерного поста тянутся вниз провода - электри ческие «нервы» центральной наводки Заключенные в бронированную трубу, они проходят сквозь всю высоту фок-мачты, тянутся дальше к так называемому «центральному посту», который прячется глубоко в недрах корабля, ниже ватерлинии. В помещении централь
Башня орудии главного калибра современного линкора: / - орудие, электрически управляемое на расстоянии, 2 - гидравлический подъемник для снарядов, 3 - верхний пороховой погреб, 4 - нижний пороховой погреб, 5 , цепной подъемник для пороховых зарядов, в - механизм поворота башни
Под индексом «МК-3-12»
С началом восстановления Рабоче-Крестьянского Красного флота в период с 1922 по 1926 год в строй действующих кораблей Морских Сил Балтийского моря после восстановительного ремонта ввели линейные корабли «Марат» (б. «Петропавловск»), «Парижская Коммуна» (б. «Севастополь») и «Октябрьская Революция» (б. «Гангут»). К этому времени по своим боевым возможностям они уже значительно уступали зарубежным кораблям этого класса. По мощи артиллерии главного калибра и надежности броневой защиты наши дредноуты первого поколения не могли идти ни в какое сравнение со сверхдредноутами, составлявшими основу флотов ведущих морских держав мира. Так например, сравнивая наш «Марат» с типичным английским линкором того периода «Роял
Соверен» (будущий «Архангельск», временно переданный ВМФ СССР в 1944 году в счет репараций с Италии), мы видим, что 471-килограммовые бронебойные снаряды 12 305-мм орудий нашего корабля могли пробивать 330-мм бортовое бронирование английского с дистанций не свыше 50 кабельтовых, а его броневые палубы суммарной толщиной 102-114 мм - лишь более 130. «Роял Соверен» же 871-кг бронебойными снарядами своих 8 381-мм мог поражать вертикальное бронирование (250-275 мм) «Марата» с дистанций до 130 кабельтовых, а горизонтальное (75 мм) уже с 80 кбт и далее. Следует учесть, что английский снаряд содержал и вдвое большее количество взрывчатого вещества (20 кг против 12). Отсутствовала на советском линкоре и центральная наводка (ЦН) артиллерии как главного, так и противоминного калибра. Эти и целый ряд других недостатков настоятельно требовали проведения обширных модер-низационных работ, чтобы хотя бы в какой-то мере приблизить боевые возможности наших линкоров к требованиям времени. Первым проходил капитальный ремонт и модернизацию в 1928- 1931 годах линейный корабль «Марат». На корабле произвели замену расстрелянных стволов на новые, отремонтировали механизмы и электрооборудование всего артиллерийского вооружения, во всех башнях главного калибра установили 8-метровые встроенные стереоскопические дальномеры типа «OG» итальянской фирмы «Галилео», существенно усовершенствовали ПУС фирмы «Н. К. Гейслер» (в ее состав включили английский счетно-решающий прибор «Поллэн», приборы ЦН и два командно-дальномерных поста «КПД2-6» с двумя 6-метровыми стереодальномерами типа «ДМ-6», визиром ЦН типа «ЕП» и стабилизации типа «СТ-5»). Теперь становилось возможным управлять огнем всех четырех 305-мм башен по одной цели от носового (фор-марс) или кормового (грот-марс) КПД или по двум целям от каждого КПД группами из двух башен. Управление огнем облегчалось, сокращалось время пристрелки и возрастала точность огня на поражение (можно было использовать более совершенный способ управления огнем «по измеренным пеленгам и дистанциям» вместо ранее применявшегося способа «по наблюдению знаков падения»), В советском ВМФ линкоровская башня получила индекс МК-3-12 (морская корабельная, трехорудийная 12-дюймовая).
Вторым на капитальный ремонт и модернизацию, проводившиеся в 1931 - 1934 годах, встал линкор «Октябрьская Революция». По сравнению с «Маратом» на этот раз объем работ был несколько расширен. По артиллерии главного калибра провели следующие мероприятия: перешли от скрепленных 305-мм орудий к лейнированным (теперь можно было после расстрела стволов, не снимая всего орудия для перестволивания его в заводских условиях, делать это прямо на корабле, заменяя тонкую стальную внутреннюю трубу-лейнер), усилили бронирование крыш башен с 76 мм до 152 мм (на «Марате» это удалось сделать только в ходе ремонта 1939 года) и вместо прибора «Поллэн» установили более совершенный «АКУР» (автомат курсовых углов и расстояний), изготовленный английской фирмой «Виккерс». Кроме того поставили башенные дальномеры типа ДМ-8 немецкой фирмы «Цейс».
Последним в 1933-1938 годах проходил капитальный ремонт и модернизацию переведенный в 1929 году на Черное море линейный корабль «Парижская Коммуна». Опыт, приобретенный к тому времени конструкторским коллективом Ленинградского Металлического завода (ЛМЗ) во главе с Д. Е. Бриллем при проектировании новой береговой башенной 180-мм двухорудийной установки «МБ-2-180» позволил разработать и осуществить проект модернизации 305-мм башенных установок, который дал возможность значительно повысить их боеспособность. Сущность его заключалась в переходе к фиксированному углу заряжания (по вертикальному наведению) равному +6°, при одновременном увеличении мощности приводов вертикального наведения, подачи и заряжания. Это позволило повысить скорострельность в среднем на 25%. Кроме того были увеличены предельный угол возвышения с 25° до 40°, благодаря чему удалось довести дальность стрельбы штатными снарядами до 161 кабельтова вместо прежних 133. Платой за все эти достижения стало увеличение массы вращающейся части артустановки на 4 тонны, а также пришлось демонтировать систему независимой резервной подачи боеприпасов. В остальном работы по модернизации артиллерийского комплекса главного калибра не отличались от ранее выполненных работ на «Октябрьской Революции».
Четвертый балтийский дредноут «Михаил Фрунзе» (б. «Полтава»), серьезно пострадавший от пожара в 1925 году, предполагалось переоборудовать в линейный крейсер. Соответствующий эскизный проект конструкторское бюро Научно-Технического комитета (НТК) Морских Сил РККА представило в 1932 году. Предусматривалось за счет повышения мощности главных механизмов до 200000 л. с. (с 48000) довести скорость
26000-тонного корабля до 30 узлов (вместо прежних 23). Главным оружием должны были стать девять 305-мм орудий в трех башнях, размещенных в диаметральной плоскости линейно-возвышенно, причем две башни на корабле сохранились (две других устанавливались на одной из береговых батарей Тихоокеанского флота на острове Русский), а еще одну собирались взять из трех уцелевших при катастрофе «Императрицы Марии» и поднятых со дна Черного моря. Все эти башни планировалось значительно усовершенствовать: увеличить предельный угол возвышения до 45°-50° и повысить скорострельность до трех залпов в минуту (за счет увеличения скоростей вертикального наведения и применения нового пневматического или пиротехнического досылателя броскового типа). В основном по экономическим причинам эти планы остались на бумаге. Мо-дернизационные работы на башнях «Михаила Фрунзе» в том же объеме; что и на «Парижской Коммуне» начались уже в 1945 году и к 1950 году они были установлены в бетонных блоках береговой батареи № 30 под Севастополем, где пребывают и в настоящее время.
Несмотря на все проведенные работы артиллерия главного калибра советских линкоров тем не менее не могла успешно бороться с существовавшими типами тяжелых броненосных кораблей военно-морских флотов вероятных противников. Поэтому в начале 30-х годов начались работы по созданию более совершенных 305-мм снарядов, а также развернуты опытно-конструктивные разработки по созданию новых трехорудийных башенных установок 305- и 406-мм калибра для проектировавшихся больших артиллерийских кораблей.
Специальным Снарядным бюро Наркомата Оборонной промышленности (ССБ НКОП) отрабатывалось в 30-е годы три типа перспективных 305-мм снарядов. Прежде всего это были бронебойные и фугасные снаряды улучшенной аэродинамической формы (так называемые «снаряды образца 1915/28 г.») той же массы (470,9 кг). Они отрабатывались в боекомплект как новых, так и существовавших 305-мм орудий. Снаряды данного типа позволяли на 15-17% повысить дальности стрельбы и существенно увеличить бронебойное действие, особенно на дистанциях свыше 75 кабельтовых, но добиться его радикального роста представлялось возможным лишь в новых орудиях форсированной баллистики. Вторым и, как казалось, наиболее перспективным типом снарядов являлся так называемый «полубронебойный снаряд образца 1915 г. чертежа № 182», созданный в 1932 году и проходивший испытания до 1937 года. Его особенностью являлась необычно большая масса - 581,4 кг, в связи с чем начальная скорость предусматривалась уменьшенной до 690-700 м/с, тем не менее по сравнению со штатными снарядами дальность стрельбы возрастала на 3%. Но самым главным выигрышем являлось решительно возраставшее бронебойное действие на наиболее вероятных боевых дистанциях 75-130 кабельтовых и особенно по горизонтальным броневым преградам. Испытания на Научно-Испытательном Морском Артиллерийском полигоне (НИМАПе) под Ленинградом подтвердили большие потенциальные возможности нового снаряда; например, поражение 330-мм вертикальной брони становилось возможным до дистанции 90 кабельтовых. Однако возникли проблемы с продольной прочностью снарядов, раскалывавшихся при проникновении через броню, их кучностью, а также с прочностью и мощностями механизмов подачи и заряжания в башенных артустановках. В итоге от этого типа боеприпасов отказались.
Отработка третьего типа 305-мм снарядов, так называемых «фугасных дальнобойных образца 1928 года» успешно завершилась в 1939 году принятием их на снабжение всех образцов 305-мм орудий. За счет резкого сокращения массы (на треть) и улучшенной аэродинамической формы снаряда при повышенной до 920 м/с начальной скорости удалось на 30-40% увеличить дальность стрельбы. Характерным для него было высокое содержание взрывчатого вещества, почти не уступавшее таковому в штатном фугасном снаряде и несколько повышенное рассеивание - ведь главным назначением нового дальнобойного снаряда считалось поражение важных береговых целей.
С началом в 1936 году проектирования нового линкора малого типа «Б» для Балтийского и Черного морей развернулись опытно-конструкторские работы по созданию новой 305-мм трехорудийной башенной установки под индексом «МК-2» в конструкторских бюро завода «Большевик» (орудие) и ЛМЗ (собственно артус-тановка). С отказом от проекта линкора «Б» в 1938 году новым носителем 305-мм артиллерии определили спешно проектирующийся тяжелый крейсер проекта № 69. Переработанный для него технический проект трехорудийной башни получил обозначение «МК-15», его главным конструктором являлся А. А. Флоренский. Сжатые сроки, в которые требовалось выполнить эту сложную и ответственную работу, а также в целом положительный опыт эксплуатации
«МК-3-12», определили значительную степень преемственности технических решений принятых при создании проекта новой установки. Весьма мощное орудие длиной 54 калибра проектировалось для нее под руководством Е. Г. Рудяка. В целом артиллерийское вооружение тяжелого крейсера проекта № 69, включавшее три башенных установки «МК-15», позволяло уничтожать крейсера любого существенного типа и успешно бороться с немецкими линкорами типа «Шарн-хорст». Загруженная выполнением первоочередных заказов по изготовлению артиллерийского вооружения для строящихся линкоров проекта № 23 (типа «Советский Союз»), промышленность не справлялась со своевременной поставкой даже опытного образца «МК-15». В связи с этим в 1940 году последовало решение вооружить оба строившихся тяжелых крейсера по проекту № 69 («Кронштадт» и «Севастополь») 380-мм орудиями SKC/34 немецкого образца. Великая
Отечественная война не позволила достроить эти корабли, а после ее завершения их достройка была признана нецелесообразной, так как уже полным ходом шли работы по проектированию более совершенных тяжелых крейсеров проекта № 82. Для этих кораблей ЦКБ-34 Министерства Вооружений разрабатывало 305-мм трехорудийную башенную артиллерийскую установку «СМ-31» с еще более мощным орудием длиной 61 калибр. Комплекс артиллерийского вооружения главного калибра советского тяжелого крейсера должен был включать в свой состав три башенные артустановки «СМ-31» и систему ПУС «Море-82» с одним КДШ-8-10, одним КВП (командно-визирным постом) и двумя артиллерийскими радиолокационными станциями (АРЛС) «Залп». Каждая башня помимо того снабжалась 8-м встроенным стереоскопическим дальномером, радиолокационным дальномером «Грот» и башенным автоматом стрельбы (БАС) и могла самостоятельно вести огонь на самоуправлении. Этот комплекс артиллерийского вооружения без сомнения обладал бы уникальными боевыми возможностями, обеспечивая эффективное поражение морских целей практически любого существовавшего тогда типа (исключая может быть только несколько наиболее хорошо защищенных линкоров). И сейчас представляются весьма впечатляющими дальность стрельбы (почти 290 кабельтовых штатным и 450 облегченным дальнобойным снарядом) и бронебойное действие снаряда (305-мм броня пробивалась с дистанций до 150 кабельтовых). Скорострельность выше 3 выстрелов в минуту также ставила эту установку на первую позицию в ряду подобных систем флотов мира. Приходится только сожалеть, что со сменой политической конъюнктуры в стране после смерти И. В. Сталина, достройка тяжелых крейсеров «Сталинград» и «Москва» прекратилась, причем последний из них разобрали, а спущенную на воду цитадель первого использовали в 1956-58 годах для испытания морского ракетного оружия неподалеку от Севастополя.
Основу вооружения германских тяжелых крейсеров составляли восемь 203-мм орудий, расположенных по традиционной „линкорной“ схеме: в 4 двухорудийных башнях, по 2 в носу и в корме. Немцы считали такое расположение предпочтительным со всех точек зрения. Оно обеспечивало оптимальное число снарядов в залпе - 4, минимальные мертвые углы обстрела и равный огонь по носу и коме. Не вполне удовлетворенные своими трехорудийными башнями для легких крейсеров, конструкторы с удовольствием вернулись к полностью симметричной двухорудийной установке, в которой оба орудия находились в совершенно одинаковом положении.
Нижние башни модели LC/34 весили по 249 т, а возвышенные, оборудованные дальномерами, - по 262 т. Установки имели углы возвышения 37° и снижения -10° (кроме носовой башни, имевшей меньшее на 1° снижение с тем, чтобы снаряды не поражали приподнятый форштевень при стрельбе по носу).
Горизонтальные углы обстрела составляли около 300°. Диаметр верхней части барбета равнялся 640 см, а диаметр шарового погона, по которому вращалась сама башня - 533 см. Орудия располагались в отдельных люльках достаточно далеко друг от друга (их оси отстояли на 216 см), чтобы свести к минимуму взаимное влияние снарядов при залпе, от чего сильно страдали некоторые установки, например, итальянские. В целом по устройству башни, их механизмы и общее расположение сильно напоминали прочие германские установки больших калибров - такие как 380-миллиметровки „Бисмарка“ и „Тирпица“. По давней традиции немецкого флота установки обозначались с носа в корму буквами „А“, „В“, „С“ и „D“ и имели неофициальные имена „Антон“, „Бруно“, „Цезарь“ и „Дора“.
Горизонтальная наводка осуществлялась электромоторами (с резервным электрогидравлическим приводом Питтлер-Тома), вертикальная - при помощи электрогидравлических приводов, в качестве рабочей среды для которых применялась смесь воды с глицерином. Для заряжания орудия следовало установить его на фиксированный угол возвышения, равный 3°, что снижало скорострельность на больших дистанциях из-за того, что опускание ствола в положение заряжания и последующий его подъем на нужный угол требовали много времени. Максимальная техническая равнялась 5 выстрелам в минуту вместо первоначально предполагавшихся 6, а на практике она составляла в среднем около 4 выстр./мин (при углах возвышения, близких к углу заряжания; на больших дальностях она не превышала 2,5 выстр./мин). Здесь можно лишь заметить, что в Германии с восьмидюймовыми орудиями повторилась та же история, что и в других странах: например, в Англии, где от 203-мм пушки предполагалось добиться технической скорострельности в 12 выстрелов в минуту, но пришлось успокоиться на тех же 4–5. Конструкторы слишком переоценили возможность механизации всех процессов в орудийных башнях 203-мм калибра как в отношении скорости, так и в отношении надежности самих устройств. На практике выяснилось, что некоторые операции предпочтительнее выполнять вручную. В результате в тех же германских установках досылка снаряда и заднего заряда в гильзе осуществлялась механическим прибойником, тогда как передний заряд досылался в камору вручную. Впрочем, необходимо отметить, что как раз немецкая механика, использованная в артиллерии „хипперов“, проявила себя вполне достойно, и после быстрой ликвидации неизбежных „детских болезней“ функционировала вполне нормально.
На немецких тяжелых крейсерах снарядные погреба помещались на палубу ниже зарядных. Подъемная зарядная беседка состояла из двух ячеек. В погребе в нижнюю вручную вкладывали передний заряд, а в верхнюю, также вручную - более тяжелый основной. Со снарядами управиться вручную уже было нельзя. В погребах их поднимали при помощи электрифицированных захватов и помещали на роликовый транспортер, который доставлял их в нижнее рабочее отделение башни. Там снаряды размещались во вращающемся барабане, откуда по очереди выталкивались в подъемную беседку элеватора. Выше „этажом“ снарядная беседка „подхватывала“ зарядную и они вместе поднимались к орудию, где снаряды и заряды попадали на свои „подготовительные“ лотки, с которых досылались в камору орудия механическим прибойником.
Как уже отмечалось, башенные установки имели своеобразную форму, традиционную для германского флота: вместо обычных прямоугольных „коробок“ с плоской крышей они выполнялись с верхней частью, скошенной в виде усеченной пирамиды. Такая форма благоприятствовала устойчивости броневой защиты, поскольку в качестве вертикальных поверхностей оставались лишь нижние части боковых и задней стенок, в которые снаряды противника вообще не должны были попадать. Возвышенные башни имели заметно большую высоту из-за наличия дальномеров. Полный состав команды каждой башни составлял 72 человека, не считая прислуги дальномерного поста в возвышенных.
Как на многих германских кораблях и кораблях других наций, каждой из башен на „хипперах“ присваивалось собственное наименование, официальное или неофициальное. Так, на „Ойгене“ башни именовались по австрийским городам: носовые А и В - „Грац“ и „Браунау“, кормовые С и D - „Инсбрук“ и „Вена“.
Само 203-мм орудие модели SКС/34 представляло совершенно новую разработку - в отличие от 150-мм пушек, являвшихся развитием оружия времен Первой мировой войны. Орудие, созданное фирмой „Крупп“, имело превосходные баллистические характеристики. При полной длине в 60 калибров и длине собственно ствола в 57 калибров оно придавало 122-кг снаряду начальную скорость 925 м/с (при несколько пониженной против комнатной температуре заряда 15 °C). Более высокими характеристиками среди 8-дюймовок того времени обладала только итальянская, имевшая начальную скорость 940 м/с при примерно таком же весе снаряда. Однако, как показала практика, итальянские орудия обладали низкой живучестью, сводившей на нет все баллистические преимущества. Немцам удалось найти, пожалуй, оптимальное значение начальной скорости, еще не приводящей к фатальному выгоранию ствола (его живучесть составляла 500 выстрелов полным зарядом), но обеспечивающей хорошую настильность траектории, а значит - малое рассеивание снарядов по дальности. В этом отношении германские конструкторы пошли по пути, прямо противоположному американскому. В США несколькими годами позже была принята концепция очень тяжелого снаряда (для восьмидюймовки - 152 кг) при относительно небольшой начальной скорости (700–750 м/с). Американские снаряды имели большую крутизну траектории и значительно большую способность к пробитию палубной брони, но меньшую пробиваемость пояса и меньшую точность, во всяком случае, на средних дистанциях. Оба подхода имели свой смысл: германцы готовились к сражениям в условиях относительно небольшой видимости северных морей, где нередка плохая погода, тогда как их заокеанские соперники - к бою в тропиках, при практически неограниченной видимости. 203-мм орудия остальных стран (Англии, Франции, Японии) имели примерно такие же снаряды, как и немецкое, но уступали им по начальной скорости (840–850 м/с).
В целом германская восьмидюймовка вышла довольно тяжелой (свыше 20 т), что объясняется ее конструкцией. Казенную часть сделали намеренно массивной, как и затвор, с тем, чтобы центр тяжести ствола сместился как можно дальше назад. Это позволяло сэкономить на размерах (а значит, и весе) башен и уменьшить длину отката (составлявшую 62,5 см). Ствол состоял из сменной внутренней трубы - лейнера, который в принципе должен был подходить к любому экземпляру орудия, т. е. являлся полностью взаимозаменяемым, внутренней и внешней труб оболочки и сплошной казенной части, навинченной на внешнюю трубу с натягом (в нагретом состоянии). Как и большинство германских орудий крупного калибра, нарезка была глубокой и имела прогрессивный характер - от 1/40 до 1/35. Затвор - горизонтальный клиновой. Он имел солидный вес, почти полтонны (450 кг) и открывался и закрывался механически с помощью специального гидравлического привода.
В отличие от кораблей большинства других стран, тяжелые крейсера типа „Хиппер“ были прекрасно оснащены снарядами различных типов. Для главного калибра имелось 4 основных типа:
1) бронебойный снаряд Pz.Spr.Gr.L/4,4 mhb с донным взрывателем и баллистическим наконечником;
2) полубронебойный снаряд Spr.Gr.L/4,7 mhb, также с донным взрывателем и баллистическим наконечником;
3) фугасный Spr.Gr.L/4,7 mhb без специального баллистического колпачка, вместо которого в головной части устанавливался взрыватель с малым замедлением;
4) осветительный снаряд L.Gr.L/4,7 mhb также с баллистическим наконечником.
Самым тяжелым являлся полубронебойный снаряд, весивший 124 кг. Остальные типы имели одинаковый вес - 122 кг, кроме осветительного, весившего всего 103 кг. В соответствии с немецкими артиллерийскими традициями, заряд выполнялся из двух частей - передний полузаряд весом 21 кг гильзы не имел, а главный, задний полузаряд, весивший 30 кг (и соответственно более опасный при воспламенении), заключался в латунную гильзу, весившую еще 18 кг. Такая система обуславливалась не только и не столько „противопожарными“ соображениями, но тем, что в орудиях использовался клиновой затвор, для которого опасность прорыва газов при выстреле была выше, чем для применявшегося в остальных странах винтового. Донышко гильзы главного заряда служило дополнительным препятствием для газов, обеспечивая надежную обтюрацию. Для воспламенения метательного заряда имелось целых 3 инициирующих шашки, две в задней и передней части главного заряда и одна в задней части переднего. Для стрельбы осветительными снарядами и для обстрела береговых объектов на небольших дистанциях использовались уменьшенные заряды общим весом чуть менее 40 кг.
Наличие трех видов основных боевых снарядов позволяло очень гибко выбирать подходящий тип боеприпасов для каждой возможной цели. Бронебойный снаряд, снаряженный 2,3 кг взрывчатого вещества, мог пробивать 200-мм броневую плиту на дистанции до 15 500 м, а 120-130-мм бортовая броня, составлявшая защиту большинства возможных противников в классе крейсеров, пробивалась на практически любых реальных дистанциях боя. Приведенные цифры относятся к попаданиям под углами, близкими к нормали; при курсовом угле цели 60° 200-мм броня защищала до дистанции 9000 м, а при еще более острых углах встречи пробиваемость бронебойного снаряда резко падала. Но при бое на параллельных курсах практически все возможные противники „хипперов“ оказывались практически беззащитными против его бронебойных снарядов.
Для поражения менее защищенных целей предназначался фугасный снаряд с донным взрывателем (по немецкой терминологии - Sprenggranate - „разрывная граната“). Он имел 6,54-кг заряд, что составляло 5 % от веса снаряда, и мог пробивать незакаленную броню толщиной до 100 мм на дистанции 50 кбт, являясь по конструкции и сути полубронебойным боеприпасом. Взрыватель замедленного действия обеспечивал в случае пробития внешней преграды (палубной или бортовой брони) поражение жизненно важных частей корабля противника, расположенных в глубине корпуса. Такой снаряд очень подходил для борьбы с большинством крейсеров на средних дистанциях боя, но мог применяться также и против больших эсминцев.
Наконец, фугасный снаряд с головным взрывателем мгновенного действия был хорош для поражения легкобронированных и небронированных целей. Он содержал 8,9 кг ВВ и все еще мог пробить 50 мм брони на дистанции 50 кбт. Подобный боеприпас прекрасно подходил для действия по эсминцам и другим легким судам, а также по надстройкам и бортам вражеских крейсеров в тех случаях, когда пробитие их бортовой брони представлялось маловероятным (например, при погоне или отходе). Он же применялся и для стрельбы по берегу.
Все снаряды снаряжались тротилом, дополнительно стабилизированным пчелиным воском. Немцы очень тщательно подходили к безопасности, устойчивости и эффективности своих снарядов: даже содержание воска в разрывном заряде подбиралось так, чтобы постепенно снижаться от передней части внутренней полости снаряда, где разрывной заряд испытывал наибольшее ускорение при ударе о препятствие, к его основанию.
Как уже отмечалось выше, немецкий флот по набору снарядов выгодно отличался от ВМС других стран, где, как правило, имелось лишь два типа боеприпасов. Например, сверхтяжелый 152-кг американский 8-дюймовый снаряд был чисто бронебойным и обладал относительно слабым взрывным действием, а фугасный весил всего 118 кг, имел взрыватель мгновенного действия и предназначался в основном для обстрела береговых целей и небронированных судов. В боекомплект японских орудий того же калибра вообще входил по преимуществу единственный боевой снаряд - бронебойный, с большим замедлением, менее опасный для небронированных легких кораблей.
Нормальный боезапас насчитывал 120 снарядов всех типов на орудие, хотя крейсера без особых проблем могли принимать и по 140, а всего погреба вмещали 1308 бронебойных, полубронебойных и фугасных, а также 40 осветительных на корабль, включенных в боекомплект только возвышенных башен. Величина боезапаса на ствол примерно соответствовала аналогичным значениям для вашингтонских крейсеров других стран. В нормальный комплект входило по 320 снарядов каждого из трех основных типов, однако при выполнении конкретных заданий соотношение могло меняться. Известно, что при выходе в Атлантику „Адмирал Хиппер“ имел 637 бронебойных, 627 фугасных снарядов с головным взрывателем и только 206 полубронебойных.
Даже для столь развитой промышленной державы, как Германия, производство боезапаса нового калибра представляло собой определенную проблему. В конце 1939 года имелось всего по два боекомплекта для „Хиппера“ и „Блюхера“, а „Принц Ойген“ должен был довольствоваться одним (второй комплект снарядов изготовили только к августу 1940-го). Третий боекомплект для всех трех тяжелых крейсеров удалось поставить только к концу следующего, 1941 года.
Максимальная дальность стрельбы из-за хорошей баллистики оказалась буквально запредельной - 33,5 км. Однако на 18 милях из дальномерных постов могли наблюдаться только мачты кораблей противника; реально стрельба с управлением огнем могла вестись начиная примерно с 13,5 миль, а оптимальной дальностью артиллерийского боя для 203-миллиметровок „хипперов“ считались 8 миль. На ней крейсера могли давать 4-орудийный залп каждые 12–13 секунд (из половины стволов). Наименьшая дальность (из-за высоты борта) ограничивалась примерно 100 м, однако нижняя носовая башня имела мертвый сектор примерно по 20 градусов на борт до дистанции около 5 км из-за подъема борта к форштевню. Полностью мертвые углы составляли по 35 градусов на борт, в корму для носовых башен и в нос - для кормовых. При этом оптимальными считались директрисы стрельбы, несколько отклоняющиеся от чистого траверза - из-за снижения в этом случае поперечной нагрузки на корпус, максимальной при залпах перпендикулярной плоскости.
С точки зрения тактики рекомендовалось иметь „вашингтонских“ противников из Англии и США на максимально острых курсовых углах на дистанциях до 10–11 миль; против крейсеров с 6-дюймовой артиллерией такой прием предполагался для дистанций менее 6 миль. Любопытно, что против всех тяжелых крейсеров до войны предполагалось применять бронебойные снаряды, тогда как против большинства 6-дюймовых „британцев“ - только полубронебойные. Исключением среди англичан являлись „тауны“ и „колонии“, по которым рекомендовалось употреблять бронебойные снаряды в промежутке от 8 до 11 миль, вне которого предпочиталась все та же „разрывная граната“ с донным взрывателем. И это при том, что реально подавляющее большинство английских и американских „легких“ крейсеров новой постройки имели более существенное бронирование, чем „тяжелые“. Только американские „бруклины“ приравнивались к „вашингтонцам“ и подлежали обстрелу исключительно бронебойными снарядами. Такие тактически рекомендации объяснялись прежде всего недостатком сведений о реальной защите кораблей противника: к концу 30-х годов XX века конструкционные особенности новых боевых единиц окончательно стали секретным элементом.
| |
Всего за 100 лет, от середины XIX до середины XX века, военный флот прошел длинный путь — от деревянных кораблей с «этажерками» белоснежных парусов до исполинских боевых машин, покрытых толстой листовой сталью. Так же сильно изменилась за это время и бортовая артиллерия, сменив гладкие стволы на нарезные, научившись стрелять на многие десятки километров в любом направлении, в том числе и в высоту.
Лебединой песней гладкоствольной корабельной артиллерии стали бомбические орудия, известные в зарубежных флотах как орудия Пексана образца 1822 года. Именно они сожгли турецкий флот при Синопе и они же ускорили создание броненосных кораблей, благодаря которым на флотах вскоре появилась нарезная артиллерия. Бомбическое орудие было крупнокалиберным (68 фунтов, или 214 миллиметров), имело длину ствола до 3—3,5 метра, массу 2800—4160 килограммов и предназначалось для стрельбы боеприпасами различных типов на дальность до 2 километров. Однако наибольшая эффективность достигалась при использовании особых пустотелых разрывных снарядов, то есть бомб (отсюда и название самого орудия, данное ему в России). По воспоминаниям современников, они производили страшные разрушения даже на огромных трехдечных линейных кораблях. Что уж говорить о более мелких фрегатах и корветах, которые при метком попадании просто разрывало на куски.
Первыми пушки конструкции полковника Анри Жозефа Пексана приняли на флоте французы, а в 1841 году их примеру последовали американцы и русские. Сначала их поставили на нижние палубы трехдечных 120-пушечных линейных кораблей «Двенадцать апостолов», «Париж», «Великий Князь Константин» и «Императрица Мария».
Именно благодаря этим орудиям, сеявшим смерть и разрушения на средних и больших дистанциях, русская эскадра адмирала Нахимова за 4 часа с расстояния 3—4 кабельтовых уничтожила береговые батареи и буквально превратила в пепел и щепки турецкий флот в Синопском сражении 18 (30) ноября 1853 года. Потеряла она при этом только 37 человек убитыми и 229 ранеными (у турок — 16 уничтоженных кораблей, около 3000 убитых и 200 пленных).
Тем не менее господство гладкоствольной корабельной артиллерии подходило к своему логическому концу — на арене морских сражений появились корабли нового типа, оснащенные мощной броней, не пробиваемой ни обычными ядрами, ни еще недавно казавшимися всесокрушающими бомбами.
Первое пришествие брони
Плавучие броненосные батареи типа «Девастасьон» (в переводе с французского — «опустошение») строились во Франции по личному распоряжению императора Наполеона III от 5 сентября 1854 года, по чертежам капитана Лабрусса. Личное участие императора понадобилось потому, что у подавляющего большинства французских адмиралов и флотских офицеров вообще отсутствовало понимание полезности и необходимости внедрения на флоте паровых машин, бронированных кораблей и нарезных орудий.
Вооружение этих монстров могло включать два типа батарей: либо шестнадцать 50-фунтовых гладкоствольных орудий и два 120-мм орудия, либо же два 240-мм, шесть 190-мм и три 160-мм орудия. Все они располагались на закрытой батарейной палубе и вели огонь через узкие порты. Причем ввиду малого количества отверстий в корпусе корабля потребовалось создать систему искусственной вентиляции.
Впервые в бою новые корабли были применены против русских фортов в Кинбурне, располагавшихся на длинной узкой песчаной косе, идущей с юга на север, поперек широкого и мелководного Днепровского лимана. Утром 17 октября 1855 года часовые увидели невдалеке от берега угрюмого вида плавучие сооружения серого цвета с ложкообразными носами, которые с дистанции 800 ярдов — у заранее выставленных буйков — открыли по фортам сильный огонь, нанесший весьма существенный урон.
Ответная стрельба русских артиллеристов успеха не имела — ядра просто отскакивали от брони французских плавбатарей, оставляя в бортовых листах незначительные вмятины, а бомбы раскалывались. Все потери экипажи понесли от снарядов и осколков, попавших через пушечные порты, причем более всего пострадал «Девастасьон»: одно ядро, например, пролетело через центральный порт, снесло голову одному комендору, попало в живот сержанта морской пехоты и застряло, в конце концов, в противоположном борту.
Фактически против неуязвимого врага ничего нельзя было предпринять, и комендант крепости в половине второго дня решил сдаться. Потери русских составили 45 человек убитыми и 130 ранеными, из 62 пушек и мортир было подбито 29, а у союзников — 2 убитых и 25 раненых. Только в борт «Девастасьона» попал 31 снаряд и еще 44 — в палубу, всего же русские артиллеристы «всадили» в три батареи более 200 снарядов (в «Лав» и «Тоннан» попало по 60 снарядов), но не причинили им существенного вреда, кроме выбоин глубиною 2,5—5 сантиметров. «Мы вправе все ожидать от этих грозных боевых машин», — записал в своем официальном рапорте адмирал Брюэ.
Интересно, что французский император передал чертежи своего чудо-оружия английскому Адмиралтейству, но последнее недопустимо долго тянуло резину и лишь после множества проволочек, не без некоторого опасения все же заказало четыре аналогичные плавбатареи — «Глэттон», «Метеор», «Тандер» и «Трасти» водоизмещением по 1469 тонн.
Итог — в 1861 году Британская империя была на море слабее соседней Франции, ее вечной соперницы. Но она очень быстро наверстала упущенное, и уже в 1870-х годах англичане построили два корабля типа «Девастэйшн» — первые океанские броненосцы, у которых уже не было парусов, а орудия главного калибра располагались в отдельных башнях на палубах.
Броненосцы имели водоизмещение 9188 тонн, длину по корпусу — 87 метров, ширину — 19, осадку — 8, две машины позволяли кораблям развивать скорость до 13 узлов (24 км/ч). Дальность плавания составляла 4700 миль (8700 километров), на вооружении были четыре 12-дюймовых (305-мм) нарезных орудия в двух башнях (бронирование — 380 миллиметров на башнях, 300 — по броневому поясу и 76 — по палубе). Проект оказался настолько хорош, что на протяжении 15 лет эти броненосцы были самыми мощными боевыми кораблями в мире и дали старт новой гонке военно-морских вооружений, так называемой броненосной лихорадке.
К началу 1880-х годов главный калибр броненосцев возрос уже до 413—450 миллиметров. Однако чуть позже в моду стали входить и относительно малокалиберные, но очень скорострельные патронные 152-мм пушки, которые использовали выстрелы в виде гильзы и впрессованного в нее снаряда, делавшие до 6—7 выстрелов в минуту. Так, 152-мм пушка Канне с длиной ствола 45 калибров, принятая на вооружение русского флота в 1891 году, делала за четыре минуты до 30 выстрелов, тогда как 305-мм орудие главного калибра за то же время успевало выстрелить лишь один раз (при этом масса их установок различалась в 15 раз).
К тому же прицельная дальность стрельбы 152-мм пушек оказалась не меньше, чем у 305-мм орудий главного калибра. Да и меткость стрельбы у наводимых вручную 152-мм орудий на ближних дистанциях была повыше, чем у пушек большого калибра, имевших несовершенные гидро- или электроприводы. Итогом стало стремление вооружать броненосцы 152-мм артсистемами, которые размещали по бортам кораблей: в 1890-х годах типовое артиллерийское вооружение броненосца включало четыре 305-мм орудия в носовой и кормовой бронированных башнях и до двенадцати орудий калибра 152-мм — в бортовых башнях или казематах.
Нарезы имеют значение
Для поражения защищенных броней кораблей надо было либо пробить ее, либо нарушить крепление броневых плит, либо сделать пробоины в незащищенной подводной части корабля, вызвав затопление его отсеков. Чтобы пробить плиту насквозь, надо было иметь снаряд продолговатой формы, а для расшатывания броневого пояса такие снаряды были необязательны — этого можно было достичь и с круглым ядром, но намного большей массы.
Естественно, что гладкоствольная артиллерия могла применять только последние — круглые боеприпасы. Поэтому вначале в морских державах пошли по пути увеличения их калибра и массы, но это вскоре перестало помогать: ядро не могло пробить прокатную железную бронеплиту толщиной более 100 миллиметров, а бомба раскалывалась уже о 80-мм плиту. Но выстрелить продолговатым снарядом из гладкоствольного орудия было нельзя в принципе — чтобы он не кувыркался в полете, ему нужно было придать вращательное движение, для чего необходимо было использовать нарезы.
Но к этому оружейники пришли не сразу: в середине XIX века русский артиллерист Шлипенбах, бельгиец Пюйт и англичане Вулкомб и Хатчинсон предложили дисковый сплюснутый снаряд. Немного позднее профессор Майевский спроектировал орудие с профильным каналом ствола — для стрельбы такими снарядами. Опыты проводились в 1871—1873 годах, но к положительному результату не привели. Эти орудия оказались слишком сложны в изготовлении.
Таким образом, в конце концов нарезная артиллерия нашла свой путь на флот, где ее стали применять с 1860 года, устанавливая подобные орудия для стрельбы на дальние расстояния, тогда как на близких все еще использовали гладкоствольные пушки. Причем вначале от нарезных орудий требовалось стрелять не только продолговатыми, но и круглыми снарядами.
Однако вскоре толщину брони на кораблях увеличили до такой степени, что ни ядра, ни продолговатые снаряды уже не могли ее пробить. Если в 1855 году толщина брони была 110 миллиметров, то в 1876 году — уже 160 миллиметров прокатного железа, а в 1877 году — 550 миллиметров мягкого железа, более устойчивого к воздействию снарядов. Это даже заставило кораблестроителей реанимировать идею тарана, а флотоводцы взялись за старые летописи — возрождать тактику морского таранного боя.
Развитие корабельной артиллерии пошло по пути уменьшения калибра и улучшения качества снаряда. Опыты не прекращались — появились даже толстостенные снаряды, имевшие вместо взрывчатого вещества песок. Но и это не помогло — тогда сделали сплошные стальные снаряды. Никакого толку — ведь нужен был снаряд, который бы не просто сделал в броне дырку, но и взорвался внутри и нанес серьезные разрушения кораблю и урон личному составу.
Знаменитый русский флотоводец Степан Осипович Макаров в 1894 году изобрел бронебойный наконечник к снаряду, что резко повысило его бронепробиваемость — надобность в таранном ударе отпала. Снаряд с таким наконечником мог легко пробить броню, по толщине равную его калибру, то есть 305-мм снаряд пробивал броню в 305 миллиметров.
Снаряды стали наполнять взрывчатым веществом, а затем — для увеличения фугасного действия — применили бризантные взрывчатые вещества. Для обеспечения взрыва снаряда внутри корабля его стали снабжать «ударными трубками двойного действия» конструкции А.Ф. Бринка. Японцы же применили на рубеже XIX—XX веков боевое снаряжение, названное «мелинит Шимосе» (более известен как шимоза), и новые высокочувствительные взрыватели — так называемые трубки Инджуина. Появились полубронебойные и фугасные снаряды, предназначавшиеся соответственно для действия по менее толстой броне (по крейсерам, миноносцам и пр.), поражения незащищенных палуб и надстроек кораблей, выведения из строя личного состава. Изобретение же прицельного приспособления с оптической трубой для наводки орудий и прибора для измерения расстояния позволило увеличить дальность действительного артиллерийского морского боя до 60 кабельтовых (около 11 километров), тогда как до того бой велся на дистанции около одного километра или чуть более.
А вот средства управления огнем корабельной артиллерии стояли практически на месте: во всех флотах мира они представляли собой набор простейших командных индикаторов электромеханических линий, служивших для передачи из артиллерийского командного поста к орудиям и в артиллерийские погреба приказаний о типе боезапаса, роде огня, указаний о цели, установке прицела и целика. Все необходимые вычисления при этом по-прежнему выполнялись вручную. Например, в служебной записке старшего артиллерийского офицера русского броненосца «Пересвет» лейтенанта В. Черкасова по итогам боя 28 июля 1904 года указывалось: «Приборы Гейслера, телефоны, звонки, барабаны и горны никуда не годятся; единственная передача в бою — это голосовая при помощи труб».
Искусственный крен
Несмотря на достаточно стремительное развитие артиллерии в XVIII— XIX веках, порой возникали случаи, когда перед командиром корабля вставала необходимость решать задачу по поражению цели, находящейся на дистанции, превышающей фактическую дальность стрельбы корабельных орудий. И дело здесь было даже не столько в том, что снаряд не летел дальше — энергетики заряда и свойств орудия и снаряда для этого теоретически хватало. Но практически это было недостижимо: углы возвышения орудий на кораблях имели свои пределы и во многом были ограниченны по причине конструктивных особенностей корабельных конструкций.
Тогда-то и родилась идея увеличения дальности стрельбы за счет принудительного увеличения угла возвышения орудий путем сознательного затопления отсеков противоположного борта и создания искусственного крена корабля. Впервые на практике ее осуществил 5 октября 1854 года командир русского парохода-фрегата капитан II ранга Г.И. Бутаков — при выполнении боевой задачи по обстрелу английской береговой батареи. Узнав о подготовке противника к первому штурму Севастополя, русское командование решило нанести по береговым батареям врага упреждающий удар и выделило для этого линейные корабли «Гавриил» и «Ягудиил», а также пароходо-фрегаты «Владимир», «Херсонес» и «Крым». Но дальность стрельбы орудий последних трех была недостаточной. Вот тогда-то и родилась у одного из командиров вышеозначенная идея, в результате дальность стрельбы возросла с 18 до 25 кабельтовых. Замысел противника на решительный штурм был сорван, и во второй половине дня англо-французские войска прекратили обстрел русских позиций. А в истории корабельной артиллерии появился новый тактический прием — стрельба по невидимым с корабля береговым целям по данным артиллерийских корректировщиков, наблюдательные посты которых были заранее расставлены на окружающих возвышенностях.
Дредноутная лихорадка
21 октября 1904 года, в годовщину Трафальгарской битвы, адмирал Джон Арбетнот Фишер был приглашен на завтрак к королю Эдуарду VII в Букингемский дворец. Он еще не знал, что ему суждено совершить очередную революцию в области военно-морских вооружений. Прием закончился для адмирала Фишера назначением на пост первого морского лорда Адмиралтейства, чин адмирала флота он получил в декабре следующего года. Основной его задачей стала необходимость сократить бюджет Королевского флота и подготовить его к крупномасштабной войне нового века.
Первым делом Фишер продал 90 самых старых и слишком слабых кораблей, а еще 64 отправил в резерв, бросив: «Они слишком слабы, чтобы сражаться, и очень медлительны, чтобы убежать». Высвободившиеся средства адмирал направил на качественное совершенствование флота, в том числе обязал возглавленный им Комитет по проектным работам представить на рассмотрение Адмиралтейства проект линейного корабля нового типа. Им и стал впоследствии «Дредноут» (в переводе с английского — «Неустрашимый»), давший свое имя целой эпохе длиной более полувека. Одновременно был создан и более быстроходный вариант дредноута — линейный крейсер «Инвинсибл», получивший прибавку в ходе за счет уменьшения броневой защиты.
В декабре 1909 года Фишер получил титул барона и поместил на своем родовом гербе девиз: «Fear God and dread nought» (примерно можно перевести как «Бойся Бога и страх отступит»), показав всем, что дредноут стал поистине легендарным кораблем. Хотя и у этого прорывного национального проекта были недостатки. Например, контрольно-дальномерный пост, размещенный на фокмачте сразу за первой дымовой трубой, на полном ходу задымлялся и не мог выдавать информацию для эффективного управления огнем орудий главного калибра. Кроме того, из десяти 305-мм орудий в бортовом залпе могли участвовать лишь восемь, а противоминный калибр — двадцать восемь 76,2-мм орудий — оказался уже маловат для выросших в размерах миноносцев. Других орудий (среднего калибра, позже названных универсальными по причине наделения их задачей вести борьбу и с воздушными целями) на корабле не было вообще, а бортовой броневой пояс при погрузке всех припасов оказывался… под водой.
Но это были уже мелочи, особенно в сравнении с начавшейся в развитых странах «дредноутной гонкой военно-морских вооружений». Главные противники англичан — немцы построили дредноуты типа «Нассау» с 12 орудиями калибра 280 миллиметров и типов «Гельголанд» и «Кайзер» с 12 орудиями калибра 305 миллиметров. Лондон ответил традиционно увеличением калибра орудий: на линкорах типа «Орион», «Айрон Дьюк» и «Кинг Джордж V» были установлены уже 10 орудий калибра 343 миллиметра. Хотя более крупный калибр никоим образом не означал безусловное преимущество над германскими дредноутами — в дуэльном поединке немецкие 305-мм орудия могли открывать огонь с дистанции, превышающей 11 километров, тогда как британские 343-мм гиганты посылали более тяжелый снаряд максимум на 7880 метров. И тогда назначенный в октябре 1911 года на пост военно-морского министра Уинстон Черчилль предложил правительству «взять планку повыше». Уже через год на верфи в Порт смуте был заложен линкор «Куин Элизабет» водоизмещением около 33 000 тонн — первый в истории корабль, отнесенный к категории сверхдредноутов и получивший восемь гигантских 381-мм орудий типа Mk1, размещенных в четырех двухорудийных башнях. Британский флот получил пять сверхдредноутов этого типа и еще пять — типа «Риведж», имевших такую же артиллерию. Вес снаряда главного калибра у них достигал 885 килограммов. Они отправлялись в противника со скорострельностью 1,2—2 выстрела в минуту и летели на 15 миль (27,7 километра) при угле возвышения 30 градусов.
Почти одновременно Германия также построила четыре суперлинкора типа «Баден» водоизмещением 28 500 тонн и вооруженных восемью орудиями калибра 380 миллиметров с дальностью стрельбы до 37,3 километра (британские орудия так далеко не стреляли из-за меньшего угла возвышения стволов). А затем англичане заложили быстроходные легкобронированные дредноуты: два типа «Корейджис» с двумя двухорудийными 381-мм башнями и «Фьюриос» («Разъяренный») — уникальный гигант среди гигантов, планировавшийся к вооружению двумя 457-мм орудиями главного калибра, способными по расчетам послать на дальность до 27,4 километра снаряды весом 1510,5 килограмма. Однако эти гиганты так и не появились на свет — «Фьюриос» был достроен уже как авианосец.
Не забывали о гигантских «жерлах» и в других странах. Во Франции появились 340-мм орудия с длиной ствола 45 калибров (масса снаряда — 540 килограммов, начальная скорость снаряда — 800 м/сек, угол возвышения стволов — 23 градуса, дальность стрельбы — 24 километра). В Японии — 406-мм орудия с длиной ствола 45 калибров (масса снаряда — 993,4 килограмма, начальная скорость полета снаряда — 805 м/с, угол возвышения стволов — 35 градусов, дальность стрельбы — 32,4—37,04 километра). А в США — 406-мм орудия с длиной ствола 45 калибров (масса снаряда — 952 килограмма, начальная скорость полета снаряда — 792 м/с, угол возвышения стволов — 30 градусов, дальность стрельбы — 32 километра).
Внимание, воздух!
Появление авиации — наиболее грозного после субмарин противника надводных кораблей — привело к необходимости создания нового вида корабельной артиллерии — зенитной.
Первые образцы зенитных пушек промышленного производства относятся к периоду Первой мировой войны, а дальнейшее совершенствование корабельной артиллерии ПВО было самым непосредственным образом связано с качественным развитием и количественным ростом авиации. Чем большим количеством самолетов стал располагать противник и чем лучше становились их скоростные качества, тем большее количество зенитных пушек устанавливалось на палубах кораблей и тем более скорострельными они становились, дойдя в конце концов до нескольких тысяч выстрелов в минуту — как у американских зенитных артиллерийских комплексов «Фаланкс» или российских АК-630 и АК-306, построенных по схеме Гатлинга — с вращающимся блоком стволов.
Зенитная артиллерия за свою короткую жизнь претерпела стремительную эволюцию, пройдя сложный путь от обычных морских пушек, приспособленных для стрельбы по воздушным целям, до технически совершенных скорострельных и многоствольных артиллерийских систем, созданных специально для борьбы со средствами воздушного нападения и действующих эффективно в любое время суток и при любых метеоусловиях.
На первом этапе, в период привлечения морских орудий для стрельбы по воздушным целям и попыток создания первых специализированных зенитных пушек, значительного успеха добились русские инженеры. К 1915 году на вооружение кораблей поступает знаменитая 76,2-мм зенитная пушка конструкции Лендера, намного превзошедшая по своим боевым качествам все существовавшие в то время аналогичные орудия других стран. Начальная скорость снаряда — 588 м/с, максимальный угол возвышения ствола — 75 градусов, скорострельность — до 20 выстрелов в минуту, а самое главное — пушка могла поражать аэропланы на высотах до 5,5 километра.
Франц Лендер по достоинству считается основоположником отечественной зенитной артиллерии и одним из ее отцов-основателей во всем мире. Происхождения он был достаточно скромного: родился Лендер в апреле 1881 года в семье простого рабочего-текстильщика Подольской губернии. Однако, окончив петербургское реальное училище, он поступил на механический факультет Петербургского технологического института. Уже за год до окончания института Лендер изобрел тот самый первый в мире полуавтоматический клиновой затвор, который вдвое повысил скорострельность стандартной 76,2-мм пушки.
Полученный опыт и выполненные наработки помогли Лендеру чуть позже, когда он в 1913 году всецело отдался исследованиям в области артиллерийской стрельбы по воздушным целям. В результате в следующем году он спроектировал первую русскую 76,2-мм зенитку, которую и стали с 1915 года устанавливать на кораблях, автомашинах и специальных повозках. Ее конструкция оказалась настолько удачной, что, претерпев ряд модернизаций, пушка оставалась на вооружении РККА и РККФ вплоть до 1931 года.
Уникальной особенностью первой русской корабельной зенитки, выдвинувшей ее из массы аналогов-конкурентов, стал зенитный артиллерийский оптический прицел — тоже первый в своем роде. Изобрел его Александр Игнатьев — выпускник естественного отделения физико-математического факультета Петербургского университета, несколько лет состоявший в подпольной антиправительственной организации и даже успевший отсидеть в тюрьме за революционную деятельность. Но с началом Первой мировой войны его как прапорщика запаса призывают в армию и отправляют на Юго-Западный фронт, во 2-ю артиллерийскую бригаду. Там, на собственном опыте убедившись в малой эффективности орудийной стрельбы по аэропланам, он и приходит к мысли создать для зениток специальный прицел. В 1916 году в мастерской бригады такой прицел был изготовлен, установлен на 76,2-мм зенитную пушку системы Лендера и получил высокую оценку Артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления. Прицел оказался весьма неплох, позволяя определять высоту полета цели и одновременно получать исходные данные для стрельбы, рассчитанные с упреждением. Итог не заставил себя долго ждать — при первых же боевых испытаниях нового прицела удалось сбить два вражеских самолета.
Впрочем, развитие корабельной зенитной артиллерии и внедрение ее на флоте шло достаточно медленно. Причина заключалась в отсутствии сильного побудительного мотива — в первой четверти XX века авиация находилась в стадии становления и по кораблям действовала еще крайне ограниченно и малоактивно. А потому бывало достаточно пары орудийных залпов, чтобы летчики отказались от намерения идти в атаку на боевой корабль. Показателен факт, что в годы Первой мировой войны на весь достаточно многочисленный русский военно-морской флот имелось не более 100 зенитных пушек всех типов.
Стремительное совершенствование артиллерии ПВО кораблей началось в 1930-е годы, когда стало ясно, что флотам придется отражать — как в базе, так и на переходе морем — серьезные налеты бомбардировочной, торпедоносной, да и истребительной авиации противника, оснащенной современными самолетами с большими скоростями полета и применяющей оружие с малых, средних и больших высот.
Имевшиеся к тому времени артиллерийские системы уже не отвечали специфическим корабельным условиям: стрельбе во время сильной качки, с учетом хода своего корабля, большого разброса высот применения авиации противника и высоких скоростей самолетов и т. п. Не было и надежных приборов, специально предназначенных для управления зенитной стрельбой. В итоге артиллерия ПВО стала развиваться по двум направлениям. Во-первых, создавались зенитные пулеметы и малокалиберная скорострельная артиллерия (калибры 25—37 миллиметров для стрельбы по низколетящим целям на высотах до 3000 метров). А во-вторых, нужна была и универсальная артиллерия — для борьбы с высотными (до 8000 метров) целями, имеющая более крупный калибр и способная к тому же вести огонь и по морским, и по береговым целям. Число артустановок, ведущих огонь по воздушным целям, на кораблях значительно возрастает.
Последний бой линкоров
24 мая 1941 года в 9 часов утра на стол оперативного дежурного по британскому Адмиралтейству легла срочная телеграмма, вызвавшая у адмиралов Соединенного Королевства состояние, близкое к шоковому:
«Сегодня ранним утром британские военно-морские силы перехватили у берегов Гренландии отряд немецких боевых кораблей, включавший линкор «Бисмарк». Враг был атакован, но в ходе последовавшего боя корабль «Худ» получил неудачное попадание в погреб боезапаса и взорвался. «Бисмарк» получил повреждение, преследование противника продолжается. Есть опасения, что с «Худа» спаслись немногие».
Последнее было сущей правдой — линейный крейсер унес с собой в океанскую пучину 1415 матросов и офицеров Королевского флота. При этом линкор «Бисмарк» успел дать всего пять залпов своим главным калибром, а сопровождавший его тяжелый крейсер «Принц Евгений» — девять залпов. Но этого вполне хватило для того, чтобы отправить на дно один из лучших и мощнейших боевых кораблей Великобритании.
Однако Вторую мировую войну все же выиграла авиация — корабельная артиллерия ПВО оказалась не в состоянии справиться с массированными налетами вражеских эскадрилий и целых авиадивизий, в короткий промежуток времени обрушивавших на отдельные корабли и корабельные группы и соединения тонны авиабомб, десятки торпед и тысячи снарядов и пуль разного калибра. Бронированные гиганты, еще недавно безраздельно царившие на океанских просторах, огрызались огневой мощью всех своих орудий вплоть до главного калибра, когда это было возможно. Самолеты сбивались десятками, но все же флот не мог противостоять крылатому врагу. Корабли, получив иногда по дюжине попаданий бомб и торпед, уходили на дно, объятые пламенем и с изрешеченными, словно дуршлаг, надстройками, в считанные минуты становясь братскими могилами для своих экипажей.
Особо показательными примерами слабости корабельной зенитной артиллерии того периода и ее неспособности отражать массированные атаки авиации могут служить случаи потопления британских линкора «Принс оф Уэлс» (типа «Кинг Джордж V») и линейного крейсера «Рипалс» (типа «Ринаун»), а также японских суперлинкоров «Ямато» и «Мусаси».
Вооружение «Рипалса» позволяло применять против самолетов восемь 102-мм универсальных артустановок, двадцать четыре 40-мм и восемь 20-мм зенитных автоматов. При желании можно было открыть по воздушным целям огонь и из девяти 102-мм орудий, расположенных в трех 3-орудийных башнях, но они имели очень малый угол наведения и возвышения, а потому для борьбы с авиацией были малоэффективны. Линкор «Принс оф Уэлс» имел более серьезную заявку на победу: шестнадцать универсальных артустановок калибром 133 миллиметра, сорок девять 40-мм и восемь 20-мм зенитных автоматов. Таким образом, суммарная численность зенитной артиллерии обоих кораблей превышала 110 стволов. Но и это не помогло, в том числе и по причине грубейших ошибок, допущенных командиром соединения и командирами кораблей в вопросе организации ПВО на переходе морем.
Девизом линкора «Принс оф Уэлс» была фраза: «Любой, кто тронет меня, будет уничтожен». На деле вышло несколько иначе. Впрочем, сами японцы не учли ошибки, допущенные в начале войны их противниками, и уже в конце войны аналогичная участь ожидала их собственные линкоры «Ямато» и «Мусаси». Их не спасло даже огромное количество средств корабельной артиллерии ПВО. Так, «Ямато» имел 24 универсальных орудия калибра 127 миллиметров, 162 зенитных автомата калибром 25 миллиметров, созданных японскими оружейниками на базе пушек Гочкиса, и четыре 13,2-мм зенитных пулемета системы Гочкиса, а «Мусаси» располагал 12 универсальными 127-мм орудиями, 130 зенитными автоматами 25-мм калибра и четырьмя 13,2-мм зенитными пулеметами Гочкиса.
Причем за потопление «Мусаси» и гибель 1023 его членов экипажа, включая командира корабля контр-адмирала Иногути, американцы заплатили 18 самолетами (из 259 участвовавших в налетах), а за линкор «Ямато» и его 3061 моряка и того меньше — всего 10 самолетами и 12 летчиками. Неплохая цена за линкоры, так и не вступившие в бой со своими американскими бронированными противниками. С другой стороны, мощные американские линкоры типа «Айова» тоже в войне особо не отличились — четыре гиганта потопили только легкий крейсер и тральщик.
(Продолжение. Начало см. в № , , )
Иллюстрации Михаила Дмитриева