Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина. Говорящие камни брестской крепости

С первых минут войны Брест и крепость подверглись массированным бомбардировкам. Развернулись тяжелые бои. Противник в течение получаса вел прицельный артобстрел по всем входным воротам, предмостным укреплениям и мостам, по артиллерии и автопарку, по складским помещениям, по казармам, домам, передвигая шквал огня каждые 4 минуты на 100 м вглубь крепости. Следом шли ударные штурмовые группы врага. В результате большинство складов и материальная часть, многие другие объекты были уничтожены или разрушены, перестал действовать водопровод, прервалась связь. Значительная часть бойцов и командиров была выведена из строя в самом начале военных действий, гарнизон крепости расчленен на отдельные группы.
В бой с противником вступили пограничники на Тереспольском укреплении, красноармейцы и курсанты полковых школ 84-го и 125-го стрелковых полков, находившихся у границы, на Волынском и Кобринском укреплениях. Упорное сопротивление позволило 22 июня выйти из крепости примерно половине личного состава, вывести несколько пушек и легких танков к своим частям, эвакуировать раненых. В крепости осталось 3,5-4 тысячи воинов. Противник имел почти 10-кратное превосходство. Он ставил целью, используя внезапность нападения, захватить в первую очередь Цитадель, затем другие укрепления и принудить гарнизон к капитуляции. В первый день боев к 9 часам утра крепость была окружена. Передовые части фашистов попытались с ходу овладеть крепостью. Через мост у Тереспольских ворот штурмовые группы врага прорвались в Цитадель, в центре захватили доминирующее над другими постройками здание полкового клуба, где сразу же обосновались корректировщики огня. Одновременно противник развил наступление в направлении Холмских и Брестских ворот, надеясь соединиться там с группами, наступавшими со стороны Волынского и Кобринского укреплений. Этот замысел был сорван. Штыковыми атаками враг был смят. Отступающих гитлеровцев плотным огнем встретили советские воины у Тереспольских ворот, которые к этому времени были отбиты у противника. Бойцы держали под прицельным ружейным и пулеметным огнем мост через Западный Буг, мешали противнику налаживать переправу через реку на Кобринское укрепление. Только немногим немецким автоматчикам удалось укрыться в зданиях клуба и столовой. Противник здесь был уничтожен на второй день. В последующем эти здания неоднократно переходили из рук в руки.
Почти одновременно ожесточенные бои развернулись на всей территории крепости. И уже через несколько часов командование немецкого корпуса вынуждено было направить на крепость все имеющиеся резервы. Противник безуспешно передавал через радиоустановки призывы к сдаче в плен. Сопротивление продолжалось.
Вечером немецкое командование решило оттянуть из укреплений пехоту, создать за внешними валами блокадную линию, чтобы утром 23 июня вновь с артобстрела и бомбардировки начать штурм крепости.
Бои приняли затяжной характер, которого враг никак не ожидал. Упорное сопротивление советских воинов захватчики встретили на территории каждого крепостного укрепления. Противник стремился пробиться к Холмским воротам и, прорвавшись, соединиться с штурмовой группой в Цитадели.
В черте госпиталя оборону организовали батальонный комиссар Н.С. Богатеев, военврач 2-го ранга С.С. Бабкин (оба погибли). Ворвавшиеся в здания немецкие автоматчики зверски расправлялись с больными и ранеными. Оборона Волынского укрепления полна примеров самоотверженности бойцов и медперсонала. Прикрывая раненых, погибли медсестры В.П. Хорецкая и Е.И. Ровнягина. Захватив больных, раненых, медперсонал, детей, 23 июня гитлеровцы использовали их в качестве живого заслона, погнав впереди автоматчиков. «Стреляйте, не жалейте нас!» - кричали советские патриоты.
К концу недели оборона на укреплении затихла. Некоторые бойцы влились в ряды защитников Цитадели, немногим удалось пробиться из вражеского кольца. К концу 22 июня определилось командование отдельных участков обороны: в западной части ее возглавили начальник 9-й погранзаставы А.М. Кижеватов, лейтенанты из 333-го стрелкового полка А.Е. Потапов и А.С. Санин, старший лейтенант Н.Г. Семенов, командир 31-го автобата Я.Д. Минаков; воинов 132-го батальона - младший сержант К.А. Новиков. Группу бойцов, занявших оборону в башне над Тереспольскими воротами, возглавил лейтенант А.Ф. Наганов. Ход обороны требовал объединения всех сил защитников. 24 июня состоялось совещание командиров и политработников, где решался вопрос о создании сводной боевой группы, формировании подразделений из воинов разных частей, утверждении их командиров, выделившихся в ходе боевых действий. Был отдан Приказ №1, согласно которому командование группой возлагалось на капитана И.Н. Зубачева, его заместителем назначен полковой комиссар Е.М. Фомин. И хотя командованию сводной группы не удалось объединить руководство боями на всей территории крепости, штаб сыграл большую роль в активизации боевых действий. Гарнизон крепости продолжал сражаться с необыкновенной стойкостью и упорством. О мужестве бойцов говорят их надписи на крепостных стенах: «Нас было пятеро: Седов, Грутов, Боголюб, Михайлов, Селиванов В. Мы приняли первый бой 22 июня 1941. Умрем, но не уйдем отсюда», «26 июня 1941 г. Нас было трое, нам было трудно, но мы не пали духом и умираем, как герои». Об этом свидетельствуют обнаруженные во время раскопок Белого дворца останки 132 воинов и надпись, оставленная на кирпичах: «Умираем не срамя».
Гитлеровцы методично неделю атаковали крепость. Советским воинам приходилось отбивать по 6-8 атак в день. Рядом с бойцами были женщины и дети. Фашисты пустили в ход танки, огнеметы, газы, поджигали и скатывали с валов бочки с горючей смесью. Горели казематы, нечем было дышать, но когда в атаку шла вражеская пехота, снова завязывались рукопашные схватки. В короткие промежутки затишья в репродукторах раздавались призывы сдаваться. Находясь в полном окружении, без воды и продовольствия, при острой нехватке боеприпасов и медикаментов гарнизон мужественно сражался с врагом. Только за первые 9 дней боев защитники крепости вывели из строя около 1,5 тысяч солдат и офицеров противника. К концу июня враг захватил большую часть крепости, 29 и 30 июня гитлеровцы предприняли двухсуточный штурм крепости с использованием мощных авиабомб. 29 июня погиб, прикрывая с несколькими бойцами группу прорыва, Кижеватов. 30 июня гитлеровцы схватили тяжелораненых и контуженых капитана Зубачева и полкового комиссара Фомина, которого фашисты расстреляли недалеко от Холмских ворот. 30 июня после обстрела и бомбежки, завершившихся атакой, гитлеровцы овладели большой частью сооружений Восточного форта, захватили в плен раненых. В результате понесенных потерь оборона крепости распалась на ряд изолированных очагов сопротивления. До 12 июля в Восточном форту продолжала сражаться небольшая группа бойцов во главе с Гавриловым. Тяжело раненые Гаврилов и секретарь комсомольского бюро 98-го отдельного противотанкового артиллерийского дивизиона, заместитель политрука Г.Д. Деревянко 23 июля попали в плен. Но и после 20-х чисел июля в крепости продолжали сражаться советские воины.
Последние дни борьбы овеяны легендами. К этим дням относятся надписи, оставленные на стенах крепости ее защитниками: «Умрем, но из крепости не уйдем», «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20.VII.41 г.».
Ни одно из знамен не досталось врагу. Знамя 393-го отдельного артиллерийского дивизиона закопали в Восточном форту старший сержант Р.К. Семенюк, рядовые И.Д. Фольварков и Тарасов. 26.09.1956 года оно было откопано Семенюком. В подвалах Белого дворца, Инженерного управления, клуба, казармы 333-го полка держались последние защитники Цитадели. Гитлеровцы применили газы и огнеметы. С крыши казармы 333-го стрелкового полка к окнам были спущены взрывчатые вещества, но раненные советские воины продолжали стрелять до тех пор, пока стены не были разрушены и сровнены с землей.
Оборона Брестской крепости - пример мужества и стойкости советского народа в борьбе за свободу и независимость Родины, яркое проявление нерушимого единства народов СССР. Защитники крепости - воины более чем 30 национальностей СССР - до конца выполнили свой долг, совершили один из величайших подвигов в истории Великой Отечественной войны.
Одну из легенд в 1956 г. писателю С.С. Смирнову поведал старшина Александр Иванович Дурасов. Участник обороны крепости Дурасов попал в плен. Военнопленных выводили на работы в Брест, вместе с ними работали евреи из гетто. Дурасов часто пилил дрова с одним из них, знал этого человека по довоенной жизни - скрипача из ресторана «Брест»: «Однажды, это было уже в апреле 1942 г., когда сошел снег, скрипач пришел на работу позднее обычного…». Он рассказал, что его привезли на машине в крепость, и немецкий офицер сказал ему, что в полуразрушенном помещении, в подвале находится русский и не сдается. Фашисты решили взять его живым, и скрипач должен был спуститься в подвал и убедить солдата сдаться. Когда они вышли наверх, то «неизвестный сразу сел, видимо, свежий воздух опьянил его, но затем вскочил и встал, сложив на груди руки. Перед ним стояли полукольцом немецкие солдаты и офицер. Перед нами стоял заросший щетиной человек в обтрепанном обмундировании, в телогрейке без фуражки, очень худой, выше среднего роста, волосы русые, развевавшиеся на ветру; возраст его трудно было определить. На вопрос немецкого офицера, есть ли там еще русские, ответил: «Я один. И вышел, чтобы увидеть то, во что я крепко верил и верю сейчас - в ваше бессилие…».

Всем советским людям был хорошо известен подвиг защитников Брестской крепости. Немногочисленный гарнизон целый месяц сражался против целой дивизии немцев.

Это была волнующая легенда. Рассказывали, что за сотни километров от фронта, в глубоком тылу врага, около города Бреста, в стенах старой русской крепости, стоящей на самой границе СССР, уже в течение многих дней и недель героически сражаются с врагом наши войска.

Петр Кривоногов. Защитники Брестской крепости. 1951 г.

Ранним утром 22 июня 1941 года на Брестскую крепость обрушились тысячи авиабомб, мин и снарядов. Немецкое командование планировало захватить ее в первый же день к 12 часам, ведь непосредственный штурм крепости был поручен штурмовым отрядам 45-й дивизии, сформированной в горах Верхней Австрии, на родине Гитлера, и потому отличавшейся особой преданностью фюреру. Для штурма дивизию усилили тремя артиллерийскими полками, а еще дополнительно девятью мортирами, тяжелыми минометными батареями и сверхмощными осадными орудиями «Карл» и «Тор».

Но защитники Брестской крепости мужественно отбили яростную атаку. И следующую тоже. С каждым днем фашисты усиливали натиск, неся серьезные потери. На семнадцатый день штурма немцы объявили о взятии крепости, но это было не так. Еще около месяца оборонялась Брестская крепость – горсточка советских бойцов против почти целого корпуса фашистов. Гитлеровцы вошли в крепость только после того, как там остались одни лишь тяжелораненые, находящиеся без сознания бойцы и офицеры.

Даже гитлеровцы позже с невольным уважением говорили о стойкости и самоотверженности защитников Брестской крепости. Отто Скорцени в своей книге «Специальное задание» потом напишет: «Русские в центральной крепости города продолжали оказывать отчаянное сопротивление. Мы захватили все внешние оборонительные сооружения, но мне приходилось пробираться ползком, ибо снайперы били без промаха. Русские отвергли все предложения о капитуляции и прекращении бесполезного сопротивления. Несколько попыток подкрасться и завладеть крепостью штурмом окончились неудачей. Мертвые солдаты в серо-зеленых мундирах, усеявшие пространство перед крепостью, были красноречивым тому свидетельством. Русские сражались до последней минуты и до последнего человека...»

Говорят, летчики нашей бомбардировочной авиации подтверждали, что Брестская крепость сражается. Отправляясь по ночам бомбить тыловые военные объекты противника, находившиеся на польской территории, и пролетая около Бреста, они видели внизу вспышки снарядных разрывов, дрожащий огонь стреляющих пулеметов и текучие струйки трассирующих пуль.

К 22 июня 1941 года в крепости дислоцировалось 8 стрелковых батальонов и 1 разведывательный, 1 артиллерийский полк и 2 артиллерийских дивизиона (ПТО и ПВО), некоторые спецподразделения стрелковых полков и подразделения корпусных частей, сборы приписного состава 6-й Орловской Краснознаменной и 42-й стрелковой дивизий 28-го стрелкового корпуса 4-й армии, подразделения 17-го Краснознаменного Брестского пограничного отряда, 33-го отдельного инженерного полка, часть 132-го батальона конвойных войск НКВД, штабы частей (штабы дивизий и 28-го стрелкового корпуса располагались в Бресте), всего 7-8 тысяч человек, не считая членов семей (300 семей военнослужащих). С немецкой стороны было около 17 тысяч человек.

Пограничники на Западном острове Брестской крепости. 1941

По свидетельству противника, "сюда нельзя было подступиться, имея только пехотные средства, так как превосходно организованный ружейный и пулеметный огонь из глубоких окопов и подковообразного двора скашивал каждого приближающегося. Оставалось только одно решение - голодом и жаждой принудить русских сдаться в плен...". Гитлеровцы методически целую неделю атаковали крепость. Советским воинам приходилось отбивать по 6-8 атак в день. Рядом с бойцами были женщины и дети. Они помогали раненым, подносили патроны, участвовали в боевых действиях.

Находясь в полном окружении, без воды и продовольствия, при острой нехватке боеприпасов и медикаментов гарнизон мужественно сражался с врагом. Только за первые 9 дней боев защитники крепости вывели из строя около 1,5 тысяч солдат и офицеров противника.

Последние дни борьбы овеяны легендами. К этим дням относятся надписи, оставленные на стенах крепости ее защитниками: "Умрем, но из крепости не уйдем", "Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20.11.41 г.". Выцарапанные на стене казармы то ли клинком, то ли другим металлическим предметом, эти слова стали символом защитников Брестской крепости.

К концу июня враг захватил большую часть крепости, 29 и ЗО июня гитлеровцы предприняли непрерывный двухсуточный штурм крепости с использованием мощных авиабомб. Оставшиеся в живых 24 человека решили при любых условиях выйти из окружения. Это те немногие, которым удалось пробиться из крепости и влиться в партизанские отряды. Основная же масса солдат так и осталась сражаться здесь до последней возможности. По показаниям свидетелей, стрельба слышалась из крепости до начала августа.

И то, что защитников крепости было около 8 тысяч, а вовсе не "горсточка", не умаляет их славы, а наоборот, показывает, что героев было немало. Больше, чем почему-то пыталась внушить соввласть. 962 воина похоронены под плитами крепости.

Но мужество и героизм защитников Брестской крепости остались невоспетыми. Вплоть до смерти Сталина в СССР – словно бы не замечали подвига гарнизона цитадели. Крепость пала, и многие из ее защитников сдались в плен – в глазах сталинистов это рассматривалось как позорное явление. А потому не было никаких героев Бреста. Крепость просто вычеркнули из анналов военной истории, стерев имена рядовых и командиров.

Впервые об обороне Брестской крепости стало известно из штабного немецкого донесения, захваченного в бумагах разгромленной части в феврале 1942 года в районе Кривцово под Орлом при попытке уничтожить болховскую группировку немецких войск.

В 1948 году в «Огоньке» появилась статья писателя Михаила Златогорова «Брестская крепость»; в 1951 году художник Пётр Кривоногов написал картину «Защитники Брестской крепости».

В 1956 г. мир наконец узнал, кто руководил обороной цитадели. Много времени прошло, прежде чем имена героев Бреста были вписаны в советскую историю. Они заслужили свое место там. То, как они сражались, их непоколебимое упорство, преданность долгу, храбрость, проявляемая ими вопреки всему, – все это было вполне типично для советских солдат.

Заслуга восстановления памяти героев крепости во многом принадлежит писателю и историку Сергею Сергеевичу Смирнову, а также поддержавшему его инициативу Константину Михайловичу Симонову. В 1955 году опубликована героическая драма Сергея Смирнова «Крепость над Бугом» (журнал Знамя №9); в 1956 году выходят документальная повесть Сергея Смирнова «Брестская крепость», а на экраны мира художественный фильм по сценарию Константина Симонова «Бессмертный гарнизон» (почётный диплом МКФ в Венеции).

8 мая 1965 года Брестской крепости присвоено звание крепость-герой, с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда". С 1971 года является мемориальным комплексом. Мемориал «Брестская крепость-герой» построен по проектам скульптора Александра Павловича Кибальникова. К площади Церемониалов примыкают здание Музея обороны Брестской крепости и руины Белого дворца.

Обороне Брестской крепости посвящён целый ряд художественных фильмов: «Бессмертный гарнизон» (1956), «Битва за Москву» (фильм первый «Агрессия», одна из сюжетных линий, 1985); «Я - русский солдат» (по книге Бориса Васильева «В списках не значился», 1995), совместный российско-белорусский «Брестская крепость» (2010), а также документальный «Брестская крепость. Пересечение войск», снятый Михаилом Глушиным в 2009 г. В 2010 году каналом НТВ выпущен телефильм Алексея Пивоварова «Брест. Крепостные герои».

Речь, как вы понимаете, идет об авторстве надписи, сделанной 20 июля 1941-го года одним из защитников Брестской крепости. Справедливо считается, что надпись эта является символом стойкости и мужества, проявленных советскими солдатами в ВОВ. И казалось бы, какая разница, кто именно сделал эту надпись? Проблема для авторов Википедии здесь в том, что «надпись была обнаружена в казарме 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР, одного из четырёх подразделений войск НКВД, которые вместе с гарнизоном Красной Армии дислоцировались в крепости». Нельзя же в самом деле рассказывать, что «символ стойкости и мужества» создан вертухаем! И поэтому: «По другим данным, надпись была обнаружена в казематах у Белостокских ворот крепости и к месту расположения конвойного батальона отношения не имеет. Автором этой надписи называл себя курсант пулеметной школы 44-го стрелкового полка Тимерен Зинатов».

Тут, как всегда, интересен проход по ссылке , приведенной в качестве источника.

Пройдя по ней, мы попадаем на статью некоего Александра Полануера, члена Союза писателей России из г. Волгограда (так подписана статья). Который утверждает, что надпись был сделана в другом месте, и к расположению батальона НКВД отношения не имеет. «На это в свое время указал исследователь истории обороны крепости, подполковник запаса Ю. В. Фомин (г. Брянск)». Утверждение тоже подкреплено ссылкой . Проходим по ней.

И попадаем на страницу форума Поисковых Движений, где действительно обсуждается вопрос о защитниках Брестской Крепости, но нет ни слова о надписи на стене. После долгих исканий по форуму такое утверждение за авторством некоего Фомина действительно обнаруживается. Утверждение это, конечно же, ничем не подкреплено. На этом «энциклопедичность» википедии заканчивается. Ссылок больше нет.

Но есть еще , который, напомню, по информации Википедии, утверждал, что именно он сделал эту надпись. Вот вся известная о нем информация. Служил курсантом в 44-м стрелковом полку. Во время обороны крепости был ранен, попал в плен. Дважды бежал из немецкого концлагеря — второй раз удачно. Странно, что после первой неудачной попытки он остался жив, но никакой информации об этом найти не удалось. Закончил войну в действующей армии, как и начинал, — рядовым солдатом. За оборону Брестской крепости был награжден орденом Отечественной войны II-й степени. После войны работал на стройках дальнего Севера, строил БАМ, а когда вышел на пенсию, поселился с семьей в городе Усть-Кут Иркутской области.

Будто бы не раз заявлял, что именно он сделал ту знаменитую надпись, а «устав доказывать свое авторство», в сентябре 1992 года приехал в Брест и свел счеты с жизнью, бросившись под поезд на Брестском железнодорожном вокзале. При нем нашли семь тысяч рублей, которые он привез из дома на собственные похороны, и предсмертную записку с проклятиями правительству Ельцина. Похоронить просил в крепости.

Из предсмертной записки Зинатова (публиковалась в газетах): «…если бы тогда, в войну, умер от ран, я бы знал: погиб за Родину. А вот теперь – от собачьей жизни. Пусть так и напишут на могиле… Не считайте меня сумасшедшим… Мы были героями, а умираем в нищете! Будьте здоровы, не горюйте за одного татарина, который протестует один за всех: “Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина!”.

Во всей этой истории странно то, что найти хоть какие-нибудь свидетельства того, что ветеран войны Тимерен Зинатов действительно приписывал себе авторство брестской надписи, не получается. Он ее повторил в своей предсмертной записке – это да, но кому, когда и при каких обстоятельствах рассказывал о том, что является создателем оригинала, неизвестно.

О нем, кстати, писал статьи и очерки Виктор Кожемяко – известный советский и российский журналист обозреватель газеты «Правда». Но почему-то не упоминал, что Зинатов считает себя автором той надписи. Мало того, согласно записанным Кожемяко воспоминаниям Тимерена Зинатова, в плен он попал 30 июня. Каким образом он мог сделать надпись 20-го июля непонятно.

Сегодня установить истину, конечно, невозможно. Констатировать можно только то, что появление после смерти Зинатова версии о его авторстве, было очень своевременно в рамках масштабной кампании по, скажем так, пересмотру истории СССР вообще и ВОВ в частности.

20 июля 1941 года в осажденной фашистами Брестской Крепости неизвестным солдатом на стене сделана надпись: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина». Предположительно штыком.

Справедливо считается, что эта надпись является символом стойкости и мужества, проявленных советскими солдатами в Великой Отечественной Войне. И казалось бы, какая разница, кто именно сделал эту надпись? Проблема, однако, для некоторых деятелей, назовем их «историками», в том, что надпись была обнаружена в казарме 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД. Нельзя же в самом деле рассказывать, что "символ стойкости и мужества" создан вертухаем! И поэтому, в той же Википедии мы можем прочитать, что: "По другим данным, надпись была обнаружена в казематах у Белостокских ворот крепости и к месту расположения конвойного батальона отношения не имеет. Автором этой надписи называл себя курсант пулеметной школы 44-го стрелкового полка Тимерен Зинатов".

Пройдя по ней, мы попадаем на статью некоего Александра Полануера, члена Союза писателей России из г. Волгограда (так подписана статья). Который утверждает, что надпись был сделана в другом месте, и к расположению батальона НКВД отношения не имеет. "На это в свое время указал исследователь истории обороны крепости, подполковник запаса Ю. В. Фомин (г. Брянск)". Утверждение тоже подкреплено ссылкой. Проходим по ней.

И попадаем на страницу форума Поисковых Движений, где действительно обсуждается вопрос о защитниках Брестской Крепости, но нет ни слова о надписи на стене. После долгих исканий по форуму такое утверждение за авторством некоего Фомина действительно обнаруживается. Утверждение это, конечно же, ничем не подкреплено. На этом "энциклопедичность" Википедии заканчивается. Ссылок больше нет.

Но есть еще Тимерен Зинатов, который, напомню, по информации Википедии, утверждал, что именно он сделал эту надпись. Вот вся известная о нем информация. Служил курсантом в 44-м стрелковом полку. Во время обороны крепости был ранен, попал в плен. Дважды бежал из немецкого концлагеря - второй раз удачно. Странно, что после первой неудачной попытки он остался жив, но никакой информации об этом найти не удалось. Закончил войну в действующей армии, как и начинал, - рядовым солдатом. За оборону Брестской крепости был награжден орденом Отечественной войны II-й степени. После войны работал на стройках дальнего Севера, строил БАМ, а когда вышел на пенсию, поселился с семьей в городе Усть-Кут Иркутской области.

Будто бы не раз заявлял, что именно он сделал ту знаменитую надпись, а «устав доказывать свое авторство», в сентябре 1992-го года приехал в Брест и свел счеты с жизнью, бросившись под поезд на Брестском железнодорожном вокзале. При нем нашли семь тысяч рублей, которые он привез из дома на собственные похороны, и предсмертную записку с проклятиями правительству Ельцина. Похоронить просил в крепости.

Из предсмертной записки Зинатова (публиковалась в газетах): "…если бы тогда, в войну, умер от ран, я бы знал: погиб за Родину. А вот теперь – от собачьей жизни. Пусть так и напишут на могиле… Не считайте меня сумасшедшим… Мы были героями, а умираем в нищете! Будьте здоровы, не горюйте за одного татарина, который протестует один за всех: “Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина!”.

Во всей этой истории странно то, что найти хоть какие-нибудь свидетельства того, что ветеран войны Тимерен Зинатов действительно приписывал себе авторство брестской надписи, не получается. Он ее повторил в своей предсмертной записке – это да, но кому, когда и при каких обстоятельствах рассказывал о том, что является создателем оригинала, неизвестно.

О нем, кстати, писал статьи и очерки Виктор Кожемяко – известный советский и российский журналист обозреватель газеты «Правда». Но почему-то не упоминал, что Зинатов считает себя автором той надписи. Мало того, согласно записанным Кожемяко воспоминаниям Тимерена Зинатова, в плен он попал 30 июня. Каким образом он мог сделать надпись 20-го июля непонятно.

Сегодня установить истину, конечно, невозможно. Констатировать можно только то, что появление после смерти Зинатова версии о его авторстве, было очень своевременно в рамках масштабной кампании по, скажем так, пересмотру истории СССР вообще и ВОВ в частности.