Однажды мистер Крот выбирается наружу из своего подземного дома и попадает на поверхность земли, в удивительный для него мир, где царят солнечный свет и свежий летний воздух, а рядом течёт река. Мистер Крот заводит себе новых друзей - водяную крысу по имени мистер Крысси, мистера Барсука и мистера Джабса - богатую и самодовольную жабу, местного дворянина. Крот наслаждается открывшейся перед ним новой жизнью. Сказочное лето сменяется сказочной осенью. И однажды он замечает свой собственный дом, старый, давно покинутый (всё это время мистер Крот жил у добродушного мистера Крысси), но уютный и любимый, разделивший с ним былое одиночество. Мистер Крысси помогает другу обустроить этот домик и даже устраивает там рождественский вечер, пригласив в гости мышат, певших под окном рождественские песни.
Мистер Джабс покупает себе автомобиль. Но, став фанатом быстрой езды, он разбивает его, а потом один за другим приобретает себе новые - после каждой очередной аварии. Возмущённые его недостойным поведением и шумным образом жизни, друзья пытаются исправить его. Они любят мистера Джабса (Жабби), несмотря на его надменный и заносчивый характер, и очень долго мучаются над его перевоспитанием. Но Джабс не справляется с охватившей его автомобильной манией и похищает чужую машину, из-за чего оказывается приговорённым к двадцати годам лишения свободы. Добрая дочь тюремщика понимает, что перед нею не опасный злоумышленник, а глупый, ветреный, но по-своему милый жаб, и помогает ему сбежать. После этого мистер Джабс переживает череду забавных приключений, попадает в ряд комичных переплётов.
По возвращении он узнаёт, что его поместье - Джабсхолл - захвачено преступной бандой ласок и горностаев - обитателей Тёмного Бора, наводившего страх на жителей Реки. Но храбрость и умный план помогают Барсуку, Кроту, Крысси и Джабсу отбить усадьбу. Мистер Джабс задаёт вечеринку в честь своего возвращения домой. Неожиданно для друзей он вдруг отказывается читать пафосные, самохвальные стихи и произносить себе речи-панегирики, бывшие у него прежде в обычае. Он начинает исправляться и становится добропорядочным, почтенным дворянином, добрым другом.
Книга полна очарования природой, родным домом, дальними краями. Автор создаёт чудесный мир, где время идёт своей неторопливой поступью, меняются времена года, и каждое из них приносит свои прелести. В этой книге природа меняет героев и учит их мудрости. Большинство действующих лиц - животные, но автор выводит довольно реалистичную картину нравов английского общества конца XIX - начала XX вв.
The Wind in Willows
The Wind in Willows was first published in 1908
by Methuen and Co. Ltd.
This edition published 1993 by Diamond Books
77 — 85 Fulham Palace Road, Hammersmith,
I НА РЕЧНОМ БЕРЕГУ
Крот ни разу не присел за все утро, потому что приводил в порядок свой домик после долгой зимы. Сначала он орудовал щетками и пыльными тряпками. Потом занялся побелкой. Он то влезал на приступку, то карабкался по стремянке, то вспрыгивал на стулья, таская в одной лапе ведро с известкой, а в другой — малярную кисть. Наконец пыль совершенно запорошила ему глаза и застряла в горле, белые кляксы покрыли всю его черную шерстку, спина отказалась гнуться, а лапы совсем ослабели.
Весна парила в воздухе и бродила по земле, кружила вокруг него, проникая каким-то образом в его запрятанный в глубине земли домик, заражая его неясным стремлением отправиться куда-то, смутным желанием достичь чего-то, неизвестно чего.
Не стоит удивляться, что Крот вдруг швырнул кисть на пол и сказал:
— Тьфу ты, пропасть!
— Провались она совсем, эта уборка! И кинулся вон из дому, даже не удосужившись надеть пальто. Что-то там, наверху, звало его и требовало к себе. Он рванулся вверх по крутому узкому туннелю. Туннель заменял ему дорожку, посыпанную гравием и ведущую к главным воротам усадьбы, которая есть у зверей, живущих значительно ближе к воздуху и солнышку, чем Крот.
Он спешил, скреб землю коготками, стремительно карабкался, срывался, снова скреб и рыл своими маленькими лапками, приговаривая:
— Вверх, вверх, и еще, и еще, и еще!
Пока наконец — хоп! — его мордочка не выглянула на свет, а сам он не заметил, как стал радостно кататься по теплой траве большого луга.
— Ух, здорово! — восклицал он. — Здорово! Намного лучше, чем белить потолок и стены!
Солнце охватило жаром его шерстку, легкий ветерок ласково обдул разгоряченный лоб, а после темноты и тишины подземных подвалов, где он провел так много времени, восторженные птичьи трели просто его оглушили.
Крот подпрыгнул сразу на всех четырех лапах в восхищении от того, как хороша жизнь и как хороша весна, если, конечно, пренебречь весенней уборкой. Он устремился через луг и бежал до тех пор, пока не достиг кустов живой изгороди на противоположной стороне луга.
— Стоп! — крикнул ему немолодой кролик, появляясь в просвете между кустами. — Гони шесть пенсов за право прохода по чужой дороге!
Но Крот даже взглядом его не удостоил и, презрительно сдвинув с пути, в нетерпении зашагал дальше, мимоходом поддразнивая всяких других кроликов, которые выглядывали из норок, чтобы узнать, что там случилось.
— Луковый соус! Луковый соус! — бросал им Крот, и это звучало довольно глумливо, потому что кому приятно напоминание, что твою родню подают к столу под луковым соусом!
К тому времени, когда он был уже далеко, кролики придумывали колкость ему в ответ и начинали ворчать и упрекать друг друга:
— Какой же ты глупый, что ты ему не сказал…
— А ты сам-то, сам-то чего ж…
— Но ты же мог ему напомнить…
…Нет! На свете было так хорошо, что прямо не верилось! Крот деловито топал вдоль живой изгороди то в одну, то в другую сторону. Пересекая рощицу, он видел, как всюду строили свои дома птицы, цветы набирали бутоны, проклевывались листики. Все двигалось, радовалось и занималось делом.
Кеннет Грэм
ВЕТЕР В ИВАХ
The Wind in Willows
The Wind in Willows was first published in 1908
by Methuen and Co. Ltd.
This edition published 1993 by Diamond Books
77 - 85 Fulham Palace Road, Hammersmith,
Издательство выражает благодарность
литературному агентству Эндрю Нюрнберг
Illustrations copyright © Patrick Benson 1993
Перевод с английского Ирины Токмаковой
I НА РЕЧНОМ БЕРЕГУ
Крот ни разу не присел за все утро, потому что приводил в порядок свой домик после долгой зимы. Сначала он орудовал щетками и пыльными тряпками. Потом занялся побелкой. Он то влезал на приступку, то карабкался по стремянке, то вспрыгивал на стулья, таская в одной лапе ведро с известкой, а в другой - малярную кисть. Наконец пыль совершенно запорошила ему глаза и застряла в горле, белые кляксы покрыли всю его черную шерстку, спина отказалась гнуться, а лапы совсем ослабели.
Весна парила в воздухе и бродила по земле, кружила вокруг него, проникая каким-то образом в его запрятанный в глубине земли домик, заражая его неясным стремлением отправиться куда-то, смутным желанием достичь чего-то, неизвестно чего.
Не стоит удивляться, что Крот вдруг швырнул кисть на пол и сказал:
Тьфу ты, пропасть!
Провались она совсем, эта уборка! И кинулся вон из дому, даже не удосужившись надеть пальто. Что-то там, наверху, звало его и требовало к себе. Он рванулся вверх по крутому узкому туннелю. Туннель заменял ему дорожку, посыпанную гравием и ведущую к главным воротам усадьбы, которая есть у зверей, живущих значительно ближе к воздуху и солнышку, чем Крот.
Он спешил, скреб землю коготками, стремительно карабкался, срывался, снова скреб и рыл своими маленькими лапками, приговаривая:
Вверх, вверх, и еще, и еще, и еще!
Пока наконец - хоп! - его мордочка не выглянула на свет, а сам он не заметил, как стал радостно кататься по теплой траве большого луга.
Ух, здорово! - восклицал он. - Здорово! Намного лучше, чем белить потолок и стены!
Солнце охватило жаром его шерстку, легкий ветерок ласково обдул разгоряченный лоб, а после темноты и тишины подземных подвалов, где он провел так много времени, восторженные птичьи трели просто его оглушили.
Крот подпрыгнул сразу на всех четырех лапах в восхищении от того, как хороша жизнь и как хороша весна, если, конечно, пренебречь весенней уборкой. Он устремился через луг и бежал до тех пор, пока не достиг кустов живой изгороди на противоположной стороне луга.
Стоп! - крикнул ему немолодой кролик, появляясь в просвете между кустами. - Гони шесть пенсов за право прохода по чужой дороге!
Но Крот даже взглядом его не удостоил и, презрительно сдвинув с пути, в нетерпении зашагал дальше, мимоходом поддразнивая всяких других кроликов, которые выглядывали из норок, чтобы узнать, что там случилось.
Луковый соус! Луковый соус! - бросал им Крот, и это звучало довольно глумливо, потому что кому приятно напоминание, что твою родню подают к столу под луковым соусом!
К тому времени, когда он был уже далеко, кролики придумывали колкость ему в ответ и начинали ворчать и упрекать друг друга:
Какой же ты глупый, что ты ему не сказал…
А ты сам-то, сам-то чего ж…
Но ты же мог ему напомнить…
…Нет! На свете было так хорошо, что прямо не верилось! Крот деловито топал вдоль живой изгороди то в одну, то в другую сторону. Пересекая рощицу, он видел, как всюду строили свои дома птицы, цветы набирали бутоны, проклевывались листики. Все двигалось, радовалось и занималось делом. И вместо того чтобы услышать голос совести, укоряющий: «А побелка?» - он чувствовал один только восторг от того, что был единственным праздным бродягой посреди всех этих погруженных в весенние заботы жителей. В конце концов, самое лучшее во всяком отпуске - это не столько отдыхать самому, сколько наблюдать, как другие работают.
Крот подумал, что он полностью счастлив, как вдруг, продолжая бродить без цели, он оказался на самом берегу переполненной вешними водами реки. Он прежде никогда ее не видел; такого, как ему представилось, гладкого, лоснящегося, извивающегося, огромного зверя, который куда-то несся, за кем-то гнался, настигал, хватал, тут же оставлял, смеялся, моментально находил себе другого приятеля, кидался на него и, пока тот отряхивался от речных объятий, бросался на него снова. Все вокруг колебалось и переливалось. Блики, бульканье, лепет, кружение, журчание, блеск.
Крот стоял очарованный, околдованный, завороженный. Он пошел вдоль реки. Так идет маленький рядом со взрослым, рассказывающим волшебную сказку. И наконец, утомившись, присел на берегу. А река все продолжала рассказывать свои прекрасные переливчатые сказки,
которые она несла из глубины земли к морю, самому ненасытному на свете слушателю сказок.
Крот сидел на травке, поглядывал на противоположный берег и вдруг заметил, что прямо под кромкой берега темнелся вход в норку, как раз над поверхностью воды.
«Ах, - стал мечтательно раздумывать Крот, - каким прелестным жильем могла бы оказаться такая норка для зверя со скромными запросами, любящего малюсенькие прибрежные домики, вдали от пыли и шума…»
И пока он приглядывался, ему показалось, что нечто небольшое и яркое мерцает там, прямо посреди входа, потом оно исчезло, затем снова мигнуло, точно крошечная звездочка. Но вряд ли звездочка могла появиться в таком неподходящем месте. Она была слишком маленькой и слишком яркой, чтобы оказаться, например, светлячком.
Крот все смотрел и смотрел. Он обнаружил, что «звездочка» подмигивает именно ему. Таким образом выяснилось, что это глаз, который немедленно начал обрастать мордочкой, точно картинка рамой, коричневой мордочкой с усами. Степенной круглой мордочкой с тем самым мерцанием в глазу, которое и привлекло внимание Крота. Маленькие аккуратные ушки и густая шелковистая шерсть. Ну конечно, это был дядюшка Рэт - Водяная Крыса.
Оба зверя постояли, поглядели друг на друга с некоторой опаской.
Привет, Крот, - сказал дядюшка Рэт - Водяная Крыса.
Здравствуй, Рэт, - сказал Крот.
Не хочешь ли зайти ко мне? - пригласил дядюшка Рэт.
Хорошо тебе говорить «зайти», - сказал Крот, слегка обидевшись.
Дядюшка Рэт на это ничего не ответил, нагнулся, отвязал веревку, потянул ее на себя и легко ступил в маленькую лодочку, которую Крот до сих пор не замечал. Она была выкрашена в голубой цвет снаружи, в белый - изнутри, и была она размером как раз на двоих, и Кроту она сразу же пришлась по душе, хотя он пока еще не совсем понимал, для чего существуют лодки. Дядюшка Рэт аккуратно греб, направляясь к противоположному берегу, и, причалив, протянул переднюю лапу, чтобы поддержать Крота, боязливо ступившего на дно лодки.
Опирайся! - сказал он. - Смелее!
И Крот не успел оглянуться, как уже сидел на корме настоящей лодки.
Вот это денек! - восклицал он, пока Рэт отталкивал лодку и вновь усаживался за весла. - Можешь себе представить, ведь я ни разу в жизни не катался на лодке. Ни разу!