Он дарил людям возможность видеть мир со всей отчетливостью и яркостью красок. Если от больного отказывались врачи, то в МНТК «Микрохирургия глаза» старались помочь до последнего. Для Святослава Фёдорова не было ничего важнее его профессии. А для Ирэн Фёдоровой не было в жизни никого важнее Святослава Николаевича Фёдорова.
Аспирантка Иванова
Святослав Фёдоров осматривает пациентку, 1968 г.
Когда Ирэн Кожуховой позвонила ее родная тетушка из Ташкента с просьбой найти врача-офтальмолога Фёдорова, девушка даже представить себе не могла, чем это обернется в ее жизни.
Уже сбившись с ног в поисках врача, Ирэн узнала о месте его работы совершенно случайно, из общения с приятельницей. Но запись на прием оказалась практически невыполнимой миссией: очередь к волшебнику, возвращающему людям зрение, была расписана на много месяцев вперед.
Тогда она пошла на хитрость и, позвонив в больницу, где работал Фёдоров, представилась его аспиранткой Ивановой. Он через секретаря назначил ей встречу в субботу. К слову, в то время он еще не занимался научной деятельностью со своими учениками, соответственно, никаких аспирантов у него не могло быть.
Святослав Фёдоров.
В субботу в назначенное время она вошла в его кабинет. Он повернулся к ней, и время перестало существовать для нее. Молодая женщина, уже побывавшая в то время замужем и воспитывающая сама двух дочерей, застыла. Ей казалось, в этом человеке с живым взглядом собраны воедино все ее представления о счастье. Она сразу узнала в нем «своего мужчину». Сам Святослав Николаевич подумал, что эта красивая женщина – не его. Он в тот момент был женат во второй раз и у него подрастали две дочери: Ирина от первого брака и Ольга – от второго.
«Я могу тебя очень ждать…»
Святослав и Ирэн Фёдоровы.
Ирина влюбилась. Конечно, он назначил ее тетушке консультацию, лично прооперировал ее. А влюбленная Ирэн каждый день прибегала к тете в больницу. В этом не было никакой необходимости, но ею двигало желание увидеть его. А после выписки Ирэн принесла ему в подарок хороший коньяк, и даже решилась было признаться в любви, но в последний момент струсила. Тем более он сам попросил у нее номер телефона.
Святослав и Ирэн Фёдоровы.
Правда, звонка от него она не дождалась и в свой день рождения позвонила сама. Только много позже он позвонит ей сам и пригласит погулять. Он много раз будет исчезать, а потом появляться в ее жизни. Она же будет месяц за месяцем терпеливо и верно его ждать.
Святослав Фёдоров.
Она не хотела знать, что происходит в его личной жизни за чертой их взаимоотношений. Поэтому никогда не расспрашивала его ни о чем. Но живо интересовалась всем, что было важно для него: офтальмологией, строительством его центра микрохирургии глаза, лошадьми.
«Мне никто не нужен, кроме тебя!»
Святослав и Ирэн Фёдоровы.
Когда Ирэн узнала о болезни мамы, она написала ему письмо с просьбой больше не беспокоить ее. Она понимала: эмоционально ей не вытянуть сразу две важных сферы жизни. Она больше нужна маме, значит, будет с мамой. 
Святослав и Ирэн Фёдоровы.
После получения ее письма Святослав Николаевич позвонил ей и попросил приехать. Отказать она ему не могла. Тогда и прозвучала фраза, которая была признанием в любви и предложением одновременно: «Ириша, мне никто не нужен, кроме тебя…» С тех пор они почти не расставались.
Ирэн Ефимовна целиком посвятила себя мужу, сменила кресло врача-гинеколога на должность офтальмологической медсестры. Она ухаживала за ним, старательно наглаживала его костюмы, готовила потрясающие обеды и создавала максимально комфортные условия для Святослава Николаевича. 
Святослав и Ирэн Фёдоровы.
Она считала счастьем находиться с ним рядом, радоваться его радостям, делить его интересы. У них не было общих детей, Ирэн Ефимовна всю свою любовь хотела дарить только мужу. Тем более, что у каждого из них было по двое детей от предыдущих браков.
«Для чего тебя пережила любовь моя?»
Святослав Фёдоров.
У него, помимо работы, было еще три страстных увлечения: небо, мотоциклы и лошади. За любовь к лошадям его даже пытались пристыдить: негоже советскому медику вести себя, как барину. Мотоциклы Фёдоров коллекционировал, старательно ухаживая за каждым экземпляром.
А с юности его манило небо. Он поступил в летное училище, но был отчислен после нелепой травмы, в результате которой Святослав Николаевич потерял ногу. 
Небо всегда манило его.
В 2000 году Фёдоров получил удостоверение пилота-любителя. 2 июня, после окончания конференции, проходившей в Тамбове, он решил возвратиться в Москву на вертолете, принадлежащем клинике. Вертолет рухнул недалеко от МКАД, все находившиеся в нем погибли.
Ирэн Ефимовна переживала гибель супруга очень тяжело. Первые полтора года были самыми трудными, она практически не помнит, как их прожила. Спасала ее память о муже и написание книги о нем.
Ирэн Фёдорова продолжает любить его и сегодня.
Она до сих пор убеждена, что погиб он не случайно, ведь последний год Святослава Николаевича активно противостоял желанию сделать его клинику полностью коммерческой. В результате он победил, но уже через несколько дней произошла эта чудовищная катастрофа.
Ирэн Ефимовну после смерти Фёдорова обвиняли в алчности, желании заработать на его имени. А она каждую ночь, глядя на портрет любимого, желает ему спокойной ночи, а утром просит Бога продлить ее дни, чтоб она успела сделать все для увековечения памяти своего гениального Святослава.
Старшую дочь легендарного российского врача Святослава Федорова - офтальмолога Ирину Федорову – я знаю давно и еще при нашей первой встрече подумал: распространенное мнение, что на детях гениев природа отдыхает, к Ирине точно не относится.
Ирина Святославовна великолепна! Несмотря на занятость и хроническую усталость (полставки в МНТК имени своего отца и собственная маленькая клиника, которой врач Федорова руководит), она сразу откликается на мою просьбу, извиняясь, что не обладает ресурсами, а то бы помогла всем.
Просто грустное письмо от оренбургской пенсионерки, присланное в редакцию «Пусть говорят», Ирину очень растрогало. «У меня на обоих глазах катаракта, на один я практически ослепла. Денег на операцию не собрать, – писала Любовь Лисовицкая. – А моя 92-летняя мама, которую 20 лет назад прооперировал сам Святослав Николаевич Федоров, до сих пор прекрасно видит, даже читает без очков! Мне же, наверное, никто не поможет, страшно боюсь слепоты…» И вот в конце декабря Любовь Сергеевна оказывается на операционном столе в клинике Ирины. Я знаю, что задача для нее как хирурга очень сложная, потому что в понедельник больная прилетела, а в среду мы уже ждем ее на эфире. В общем, через два часа(!) после первой операции (вторая была проведена Ириной в середине февраля) Любовь Сергеевна обретает 100%-ное зрение и сегодня звонит рассказать, как счастлива и благодарна.
// Фото: Личный архив Ирины Федоровой
– Говорят, что в свое время вас при глашал на работу Фидель Кастро. Как вы с ним познакомились?
– Он приехал к отцу в институт. Все сотрудники, как в сериале «Аббатство Даунтон», выстроились в линеечку, и команданте, поздоровавшись с каждым, дойдя до меня, спросил: «А где делают такие прекрасные глаза?» Я ответила на английском, что в данном случае лично директор института постарался. Он понял, захохотал, но продолжил общение на испанском. Хотя в приватной обстановке отлично изъяснялся на языке Шекспира.
Поток моих комплиментов о выдающемся таланте, доставшемся ей от знаменитого отца, Ирина быстро прерывает. «Андрей, за годы работы в институте Святослав Николаевич сделал ТРИ МИЛЛИОНА операций! Подобно Луи Пастеру на собственном глазу первым испытал действие лазера и добился великолепного результата. Фотография папы и мамы висит в спальне напротив моей кровати. Когда я принимаю сложные решения, всегда смотрю на нее и мысленно спрашиваю: «Что бы ты мне посоветовал?» Но особенно часто думаю о папе на всяких научных заседаниях и защитах диссертаций. Он бы никогда не позволил лить столько пустой воды».
// Фото: Личный архив Ирины Федоровой
– Я слышал, что отец привил вам лю бовь и к своим увлечениям – верхо вой езде, мотоциклу, плаванию.
– Да, пожалуй, лишь главное его хобби – самолет – мне так и не удалось освоить. Недавно нашла письма, которые папа присылал маме в юности из станицы Вешенская, где тогда жил. В одном он рассказывает, как готовился для поездки на студенческие соревнования по плаванию. Ехать надо было в Москву, и он по три часа в день в только что освободившемся ото льда холоднющем Дону тренировался. Причем в 17 лет папа потерял ступню, ее отрезало трамваем, но на пути к цели это его никогда не останавливало.
– С последней женой отца Ирэн об щаететсь?
– Нет, никаких отношений мы с ней не поддерживаем. Эта тема для меня закрыта.
– Дочка Алиса продолжила дина стию Федоровых?
– В отличие от папы, который буквально продавил свое желание видеть меня врачом-офтальмологом, я не стала ни на чем настаивать, Алиса стала журналистом, работала корреспондентом на ТВ, а сейчас пресс-секретарь в компании своего отца, тоже врача. Она – творческий, открытый, увлекающийся человек. А для нашего дела важна предельная концентрация, педантичность, аккуратность и адское терпение.
// Фото: Личный архив Ирины Федоровой
Изменить размер текста: A A
В первой публикации мы опровергаем слухи о «неслучайной» смерти С. Федорова и рассказываем о том, какие страсти кипели в МНТК «Микрохирургия глаза» после его гибели.
Бои без правил
Сначала Ирэн Ефимовна привела за собой одну из двух своих дочерей от предыдущего брака - Юлию. В институте ее хорошо знали - при жизни шефа она держала здесь несколько торговых точек. При маме - директоре музея ограничилась тем, что превратила знаменитый федоровский кабинет в вульгарный торгашеский офис.
Затем вдова стала проявлять чрезмерную заботу об институтских делах, по привычке советуя директору, кого откуда убрать, кого куда назначить. «Вы занимайтесь музеем и фондом, - притормозил он ее, - а с институтом я как-нибудь сам разберусь». С этого и началась война. Пока - холодная.
Как только Тахчиди ушел в отпуск, мама немедленно сделала Юлю заместителем директора принадлежащего институту ЗАО «Протасово», в состав которого входят конноспортивный центр, водная станция, медико-оздоровительный центр (так называется очень недурная гостиница), а также сельхозподразделения. Стоит все это миллионы долларов. Судебный иск о признании ЗАО «Протасово» банкротом не заставил себя ждать.... Для неискушенных в гражданском праве поясним: процедура банкротства позволила бы прихватить эти симпатичные кусочки без особых материальных затрат. Тахчиди вернулся - «Протасово» удалось отстоять.
Затем последовала попытка отчуждения водной станции, за которой опять же прослеживался силуэт Ирэн Ефимовны и ее дочки. И эта атака была отбита без особой огласки. Но историю с автобусами от народа утаить не удалось.
Еще в первой половине 90-х МНТК купил два операционных автобуса «Вольво» - на них бригады врачей выезжали в российские города, где на месте ставили диагнозы и проводили операции. Успехом они пользовались невероятным: провинции такой уровень микрохирургии был недоступен. Автобусы стали частичкой имиджа МНТК - их чаще всего снимали для рекламных роликов и плакатов.
Оформлены они были на зарегистрированную за рубежом фирму ближайшего друга четы Федоровых Марка Клабина - чтобы избежать чрезмерного налогообложения. МНТК их у него как бы арендовал. После смерти Федорова Клабин благородно предложил вернуть автобусы в родные пенаты и оформить дарственную. Но тут на горизонте опять нарисовалась вдова - и «подарки» отписали по другому адресу. А еще через некоторое время в институт пришел договор аренды, в котором г-жа И. Е. Федорова, директор фонда имени С. Федорова, предлагала директору МНТК «Микрохирургия глаза» имени С. Федорова г-ну Х. П. Тахчиди арендовать их же собственные операционные автобусы за... 60 тысяч долларов в год! После чего Ирэн Ефимовну в два счета лишили должности директора музея и объявили в институте персоной нон-грата. От аренды автобусов МНТК гордо отказался.
Телефонное право против истины
Пренебрежение юридическими формальностями сделало детище Святослава Федорова уязвимым со всех сторон. Ведь как он решал проблемы? Снимал телефонную трубку - и все делалось как по волшебству, из уважения к живой легенде инстанции закрывали глаза на всякие формальные мелочи. У Тахчиди в телефонной книжке таких номеров нет - он в столице без году неделя, да и о всемирной известности говорить пока рановато. Ему приходится идти обычным, правовым путем. И каждый день делать новые открытия.
Ну, например: прибегает к нему однажды главврач и говорит: заканчивается срок действия лицензии, нужно получать новую. Начали собирать бумаги, хватились - нет строительного проекта на здание, а это ключевой документ. Где? - спрашивает Тахчиди. Нету, отвечают ему. Как же вы работали? А так и работали - шеф куда-то звонил, и разрешение тут же выдавали... Или: стоит в Протасове роскошная гостиница (по-другому - медико-оздоровительный центр. - Авт.), не работает. Почему? Нет лицензии. Почему? Нет акта приемки здания. Почему нет? Выяснилось, что гостиница стоит на земле, которую никто никогда не выводил из состава сельхозугодий. Там никто не имел права строить! И так - во всем.
Почему Федоров столь явно пренебрегал формальной стороной дела - сейчас уже никто не ответит. Может, лень было. А может, он был уверен в том, что при нем никаких неразрешимых проблем не возникнет, а после него - хоть трава не расти... Она и не растет. Она яростно пробивается сквозь асфальт спустя годы.
Ва-банк!
В 2002 году в Мосгорсуд обратился «Московский народный банк, лимитед» (г. Лондон ) с ходатайством о взыскании с государственного учреждения МНТК «Микрохирургия глаза» долга в размере, эквивалентном 22,3 миллиона долларов. Лондонский суд соответствующее решение уже принял, и Мосгорсуду, по мнению банка, оставалось лишь его подтвердить, чтобы придать юридическую силу на территории России .
Руководство МНТК, которое до получения повестки в суд о решении Лондонского суда даже не подозревало, да и о самом долге, судя по всему, впервые услышало только сейчас, - кинулось разбираться.
Выяснилось, что в 1988 году некая Межотраслевая внешнеторговая фирма «Микрохирургия глаза» (пусть громкое и похожее название никого не обманет - МНТК «Микрохирургия глаза» в ее создании не участвовал, подобные фирмёшки создаются десятками под конкретные цели, их еще называют однодневками) взяла взаймы у Московского народного банка «Лимитед» много денег. Гарантии по займам подписывал С. Федоров. В 1991 году фирмёшка, бравшая кредит, ликвидировалась. Дальнейшая судьба полученных ею денег скрывается в тумане - по крайней мере финансовых документов на этот счет в МНТК нет.
Получается, что кредит вроде бы был. Но на что и как потрачены деньги и с кого их теперь списывать - напрочь непонятно. Почему банк, до смерти С. Федорова вполне равнодушно относившийся к судьбе кредита, вдруг живо заинтересовался им сейчас? Нам представляется, что дело выглядит так.
Святослав Николаевич по-свойски договорился с правительством СССР о кредите. Московский народный банк «Лимитед» входил в систему совзагранбанков , то есть, в сущности, был подразделением Госбанка СССР. Ему дали команду выдать Федорову кредит - он и выдал, закрыв глаза на «мелкие» формальные нарушения.
Потом Федоров погибает, институт ссорится с его вдовой, та жалуется другу семьи Марку Клабину, который ведал всеми зарубежными делами Святослава Николаевича. Клабин придумывает способ если не обанкротить МНТК, то сильно осложнить жизнь новому руководству. А в дальнейшем, быть может, и вообще поменять его на более лояльное. Так ли было на самом деле - не знаем. Но вполне могло быть. Во всяком случае, начатая Ирэн Ефимовной война поразительно совпадает по времени с требованиями Лондонского банка...
Сейчас в МНТК заканчивается переходный период от эпохи федоровского «штурма и натиска» к тахчидиевской эпохе жесткой экономии и упорядочивания. В МНТК шутят: «Раньше мы работали для Славы, а сейчас - Христо ради». Забавно, но в истории института можно проследить аналогии с историей страны: от тоталитарного режима управления (С. Федоров) через олигархическую форму правления (в роли олигарха - Ирэн Ефимовна Федорова) к бюрократически-упорядоченному режиму (Тахчиди). И в стране, и в МНТК попытка приручить олигархов ни к чему хорошему не привела - Березовский с Гусинским покинули отечество, Ирэн Федорова - территорию института. Все находятся в оппозиции к существующему режиму.
Все надеются, что он падет сам.
Вот что нас напрягало во всей этой истории: нелогичность. Сочувствие к жертве - основная идеология русского человека. Это сочувствие должно было распространиться и на вдову Святослава Федорова. А получилось наоборот.
За что Ирэн Федорову не любят в МНТК?
Честно говоря, вывести какую-то конкретную формулу нам так и не удалось, но ответ на вопрос, почему после гибели генерального директора ни один человек из института за полгода ни разу не позвонил его вдове, нам стал ясен.
За все. За провинциальное подражание Нине Грибоедовой -Чавчавадзе . «Для чего пережила тебя любовь моя?» - написала она два века назад на памятнике своего мужа. Ирэн Ефимовна эти слова скопировала.
За то, что она за счет института сопровождала Федорова в заграничных поездках.
За публичное требование жертв на алтарь вселенской любви. «Я готова ползти за ним с распоротым брюхом и волочащимися в пыли кишками», - чеканила она тосты на банкетах, и всем становилось неловко - может, потому, что не все были готовы ползти за ним точно так же?
За «тот сперматозоид, который Святослав Николаевич запустил в матки вашим матерям, за что вы должны быть благодарными ему всю жизнь...» - эти ее слова, постоянно повторяемые родным федоровским дочерям Ирине и Ольге, институтская публика никогда не забудет. Как бывший гинеколог Ирэн Ефимовна выражалась конкретно.
За то влияние, которое она оказывала на шефа, когда в результате домашнего анализа то, что вечером было черным, наутро становилось белым.
За то, что она была негласным отделом кадров и любое назначение или увольнение требовало ее согласия.
За то, что в конце жизни Федоров утратил чувство реальности - его президентских амбиций стеснялись даже самые близкие друзья, но если все вокруг пели «Славься» и отчаянно перевирали рейтинговые данные - сложно было не влиться в общий хор, за которым не было слышно фальши.
За грибок всеобщего лизоблюдства, который в последние годы поразил институт. Святослава Федорова в МНТК обожали, но понимали, что он неотделим от своей супруги. Ее, наоборот, не любили, но вынуждены были делать вид, что любят, и перед праздниками дружно выстраивались в очереди с подарками.
За то, наконец, что ей эта роль нравилась...
Но это же ужас - так про меня говорить! - возмутилась Ирэн Ефимовна, услышав этот список. - У меня в институте было прозвище «мама», я в основном просила за людей - кому-то нужна была квартира, кому-то ребенка определить в детский сад или в пионерлагерь. И теперь, когда я вижу, что все эти люди, которые когда-то так льстили, так просили, так умоляли, перевернулись на 180 градусов и льют грязь, я себя успокаиваю следующим: они не могут мне простить того, что я была свидетелем их добровольного унижения!
Они ринулись на нее , как на самого главного врага, хотя это и не до конца справедливо. Самый главный враг у каждого свой, он смотрит на нас из зеркала и по совпадению носит то же самое имя. Просто в отсутствие шефа птенцы потеряли ориентир и все свои обиды по привычке выместили на маме-утке...
Женщины в жизни Святослава Федорова
Первая жена - Лилия Федоровна.
Дочь от первого брака Ирина - практикующий хирург-офтальмолог, работает в МНТК.
Вторая жена - Елена Леоновна.
Дочь от второго брака Ольга - офтальмолог - директор кабинета-музея Федорова.
Третья жена - Ирэн Ефимовна.
Дочери-близняшки от ее предыдущего брака - Элина (переводчица) и Юлия (офтальмолог) - помогают в работе Фонда содействия развитию передовых медицинских технологий имени С. Федорова.
«Ну где же ты, мой мужчина? Когда мы, наконец, встретимся? Ты ведь так нужен мне, а я нужна тебе…» - вновь и вновь спрашивала себя она, ожидая свой 542-й автобус на пересечении Ленинградского проспекта и Балтийской улицы. Долгих восемь лет она искала Его, мечтала о Нем, жила Им. А Он все это время жил через дорогу, по ту сторону Ленинградского проспекта, на улице Вальтера Ульбрихта. Да, так бывает.
«Очень много женщин и мужчин - половинок одного яблока - ходят по свету, не в силах найти друг друга. Или прикрепляются к кому-то чужому, и тогда яблоко гниет. Нам повезло - мы встретились», - напишет через много лет Ирэн Федорова,
вдова прославленного врача-офтальмолога академика Святослава Федорова
в своей книге «Долгое эхо любви».
Сегодня мы отправляемся в «звездную» прогулку по Москве, подарившей нашей героине ее главную любовь и третью из всех ее жизней —>
НАВСТРЕЧУ ЗАРЕ КОММУНИЗМА
Встречаемся с Ирэн Ефимовной возле ее дома на улице Достоевского. Именно в этой квартире они со Святославом Николаевичем прожили большую часть их общей счастливой жизни. Но об этом чуть позже, сейчас мы отправляемся туда, откуда это счастье начиналось. Держим курс на Ленинградский проспект.
- Так получилось, что Москва для меня долгое время концентрировалась в районе Сокола, - рассказывает Ирэн Ефимовна. - Вы не поверите, но я до сих пор хожу в ту самую парикмахерскую на Ленинградском проспекте, в которую пришла сразу по приезду в столицу. Да-да, вот такая я однолюбка. В этом же районе произошло наше знакомство со Святославом Николаевичем, здесь находилась наша первая квартира, строился наш институт (МНТК «Микрохирургия глаза». - Прим. авт.). Все было как-то рядом, по пути, и я считаю, это не случайно…
В Москву Ирэн перебралась в 66-м, сразу после страшного землетрясения в родном Ташкенте. Ей, молодому акушеру-гинекологу, искать работу долго не пришлось - в те времена врачи стране были ой как нужны. Предложили сразу два места: в подмосковном Красногорске и так называемом агрогороде «Заря коммунизма», также находившемся за пределами столицы. Ирэн решила для начала посмотреть, где больше понравится. Красногорск нашу героиню разочаровал с первого взгляда. В день приезда шел противный затяжной дождь, и намокшие деревья вкупе с черными постройками барачного типа - дел рук пленных немцев - смотрелись как-то уж очень уныло. Не по душе пришелся молодой женщине весь этот тоскливый пейзаж, и она отправилась навстречу «Заре коммунизма». Подобные агрогорода стали вырастать вокруг Москвы еще во времена Хрущева. По замыслу Никиты Сергеевича, они должны были кормить столицу, развиваясь более прогрессивно и стремительно, чем колхозы и совхозы. Садясь в автобус на Павелецком вокзале, Ирэн предполагала, что может увидеть ТАМ: опрятная деревенька с небольшим подсобным хозяйством, тишь, гладь, благодать. Но в реальности все оказалось куда более впечатляющим. Белоснежный городок, издалека похожий на лебедя, в обрамлении изумрудного леса, бескрайнее ромашково-васильковое поле и пруд - ну чем не дивная сказка для молодой южанки, заочно влюбленной в русскую природу? Без колебаний она решила: «Остаюсь!»
Работала с большим упоением. И даже то, что жить приходилось в крохотной комнатушке без удобств, не смущало. Как и всякая женщина, Ирэн знала, как создать свой собственный уют. Из зеркала и большой коробки соорудила что-то вроде трюмо, стены «освежила» какими-то картинками и ковриками - вот уже и жить можно. Все враз переменилось, когда из Ташкента приехал первый муж Константин. Он, выпускник политехнического института, устроился здесь же инженером, но через три дня заявил, что больше не хочет жить «в этой деревне» и месить сапогами грязь, добираясь до работы. К тому же ему предложили место на одном из предприятий знакомого Ирэн Красногорска. В общем, пора переезжать.
- Удивительное дело, но со второго взгляда Красногорск мне не показался таким уж неприглядным, - вспоминает Ирэн Ефимовна. - Более того, потом я в этот городок влюбилась. А еще мне безумно нравилась в те годы утренняя Москва. Я тогда жила у свекрови на улице Коштоянца, это недалеко от проспекта Вернадского, поэтому до работы добираться было очень долго. Вставала я часов в 5 утра и на первом метро ехала в свой «пункт назначения». Какое же это было счастье - ежедневно видеть красивую, умытую, чистую столицу! В те времена ведь и машин было мало, а ранним утром так вообще редко какую встретишь. Москва выглядела как-то очень вкусно, нарядно, а это обилие домов, новостроек - полный восторг. Я только всегда думала: «Ну неужели в этом огромном городе не найдется одной-единственной квартирки или комнатки для меня?» Мне же много не надо было. А еще я очень любила в свободное время гулять по старой Москве. Я тогда только-только прочитала «Мастера и Маргариту» Булгакова и, находясь под впечатлением, все пыталась разыскать тот самый подвал, где герои встречались. Особенно усердствовала в заарбатских переулках, наклонялась, вглядывалась в эти окна на уровне земли. Что и говорить, романтичная была…
В ОЖИДАНИИ ЛЮБВИ
Ирэн уже тогда понимала, что их брак с Константином обречен - с каждым днем отношения становились все невыносимее. И даже перспектива растить одной дочек-близняшек не очень-то пугала. В 67-м супруги развелись, и Ирэн на радостях побежала в церковь сказать Богу спасибо за столь счастливое избавление. А дальше были восемь лет одиночества, восемь лет до главной встречи в ее жизни.
С Ленинградского проспекта сворачиваем на Балтийскую улицу. Сегодня на этом памятном для Ирэн Федоровой месте - стройные ряды разносортных торговых палаток, а тогда…
Вот здесь была конечная остановка 542-го автобуса, на котором я ездила на работу в свой Красногорск, - вспоминает наша спутница. - Стояла я здесь и мечтала о большой настоящей любви. Думала: «Ну где же ты, мой мужчина? Когда ж я тебя встречу?» Как будто чувствовала, что он где-то рядом, совсем близко. А ведь Святослав Николаевич действительно жил вон там, через дорогу, на улице Вальтера Ульбрихта… Знаете, лет в 16-17 я уже была довольно известна и популярна в своем Ташкенте: я пела в ансамбле, участвовала в телепередачах. Понятное дело, поклонников было немало. И вот моя мама учила меня, как не прогадать с выбором спутника жизни. Говорила: «Ну обрати внимание на Сашу. Вон у него какие родители хорошие, обеспеченные - точно помогут на ноги встать». Или: «Ну чем тебе Леша не нравится? Умный, воспитанный. Сразу видно, большим человеком станет, будешь за ним как за каменной стеной». Но я на все эти добрые советы не обращала никакого внимания, для меня главным всегда было одно - любить самой. Вот некоторым женщинам нужно, чтобы дарили подарки, цветы, говорили комплименты. А мне это совершенно было не нужно. Мне всегда хотелось дарить кому-то свою любовь, полностью растворяясь в любимом человеке, чувствовать, что я ему нужна. Так и произошло со Святославом Николаевичем, с тем самым мужчиной, которого я сама себе вымечтала…
Их знакомство состоялось 23 марта 74-го года. Поводом был самый что ни на есть деловой. У тети Ирэн, Веры Васильевны, живущей в далеком Ташкенте, обнаружили катаракту. Она сама написала племяннице: мол, слепну, надо что-то срочно предпринимать. И попросила разыскать в Москве офтальмологическое светило по фамилии Федоров, о котором Ирэн раньше никогда даже не слышала. Что делать? Спросила у соседки, что за Федоров такой? Та только отмахнулась: «И не пытайся, к нему на прием так просто не попадаешь». Но Ирэн была настроена решительно: нашла профессора по справке (он в те годы работал в лаборатории при 81-й городской больнице) и обманным путем долбилась-таки аудиенции.
- Пришлось тогда применить все свои авантюрные способности, - смеется Ирэн Ефимовна. - Я позвонила в больницу и представилась его аспиранткой Ивановой. Ему, конечно, доложили, а он исключительно из любопытства решил посмотреть, что это за Иванова такая. Ведь знал, что не существует ее в природе. Как сейчас помню этот дивный весенний день. Я, в своем красивом красном пальто, села на 192-й автобус от метро «Войковская» и поехала навстречу неизвестности. Волновалась жутко - я же не знала, с кем предстоит иметь дело - а вдруг он не простит мне этот маленький обман? Когда зашла в кабинет, поняла, что пропала. Вот и не верь после этого в любовь с первого взгляда! Это был настоящий шок, какое-то оцепенение, раньше я такого никогда не испытывала. Свою просьбу насчет тети я, конечно, изложила, и Святослав Николаевич сразу сказал: «Пожалуйста, пусть приезжает». Дал мне визитку со своим прямым телефоном - я ее до сих пор храню - и с этого начался наш роман. Ну что же, поедем смотреть наш первый дом?
КАК ВОЗВРАЩАЛАСЬ ДВЕРЬ
Пока мы движемся по Ленинградскому проспекту, Ирэн Ефимовна вспоминает эпизоды их совместной жизни. Когда знаменитый институт Федорова на Бескудниковском бульваре только начал строиться, они как-то под вечер тайком заехали туда вбить памятные колышки. А потом счастливые от этой полудетской шалости, отправились в ресторан «София» - праздновать рождение новой столичной достопримечательности. Ох, и нелегка же была судьба этого Федоровского детища! Появлению МНТК мешали, как говорится, и верхи, и низы. Однажды супруги Федоровы вместе с другом семьи, известным журналистом Анатолием Аграновским, приехали на место стройки посмотреть, как продвигается процесс. И тут выходит им навстречу бабушка-сторожиха и чуть не плача говорит: «Святослав Николаевич, да что же это делается! Только что какая-то пьянь сорвала дверь с петель в холле и куда-то понесла…» Федоров долго думать не стал - прямо по грязи, по траншеям бросился догонять вора. Отнял дверь, всыпал алкоголику как следует и, как ни в чем не бывало, вернулся обратно. Глядя на это, Аграновский задумчиво произнес: «Слушай, Слава, ты удивительный человек. Если бы ко мне, когда я сижу в редакции «Известий», зашла какая-то пьянь и вынесла мой стол, я бы и шагу ни сделал. А ты за какой-то дверью по всей территории гонялся…» Федоров на это только многозначительно улыбнулся - все знали, как дорог был ему этот институт.
Удар «сверху» пришелся тогда, когда МНТК «Микрохирургия глаза» был полностью готов к открытию. В последний момент высокие чиновники из Минздрава заартачились: деньги государственные, а в Москве есть уже два глазных института. Зачем третий? Спас ситуацию президент Сирии Хафез Асад, в то время как раз гостивший в Советском Союзе. После знакомства со Святославом Федоровым, президент приехал в его недостроенный институт за медицинской консультацией. Асад переговорил с Косыгиным. Так высочайшее решение было принято в пользу академика, а сирийский президент стал «крестным отцом» МНТК.
С Ленинградского проспекта сворачиваем на Новопесчаную улицу. Когда-то именно она носила имя Вальтера Ульбрихта. Вот и дом 2А, где находилась первая квартира Федоровых.
- Сто лет здесь не была, - говорит Ирэн Ефимовна, выходя из машины, - а ничего не изменилось. Только домофоны на дверях появились - теперь в подъезд так просто не зайдешь.
- Сердечко не екает? - интересуемся мы.
- Вы знаете, почему-то нет. Вот на углу Балтийской и Ленинградского - всегда, а здесь нет. Хотя именно здесь прошло столько замечательных лет нашей любви и счастья. Наши окна - с той стороны дома, вон там, на пятом этаже, видите? А знаете, как мы получили новую квартиру? Вообще этот дом горкомовский, он уже тогда был довольно старый. А Слава всех иностранцев и других высокопоставленных гостей приводил сюда - ничего и никого не боялся. И вот как-то раз он оперировал одного из влиятельных московских чиновников, потом тоже пригласил его к нам домой. Тот был в полном ужасе: «И ты всех этих заморских гостей на наших лифтах-развалюхах катаешь и по вонючим подъездам водишь?!» Вскоре мы уже получили ордер на квартиру, там, на Достоевского. Кто знает, если бы не это вмешательство, может, так бы и жили здесь все время. Я помню, что ремонт на новой квартире я делала ровно 9 месяцев. Друзья еще тогда шутили: нормальные люди за это время детей делают, а ты сделала квартиру! А вот там мы со Славой любили гулять, - Ирэн Ефимовна кивает вглубь двора. - Выходили вечерком, шли дворами, потом улицей. Доходили до нашего любимого парка, где до сих пор стоит кинотеатр «Ленинград». Это был некий ритуал.
Мы завершаем нашу прогулку в том самом парке. Удивительное дело, но время здесь как будто остановилось: тихо, серо, безлюдно, да и афиши кинотеатра «Ленинград» приглашают на давно прошедшие майские премьеры. Грустно.
- Я всегда говорю, что сейчас проживаю свою четвертую жизнь, - как бы подводит некий итог Ирэн Ефимовна. - Первая жизнь - это мои детство и юность, вторая - неудачное замужество и восемь лет одиночества, третья - 26 лет безоблачного счастья вместе со Славой, а сейчас вот… без него… Но не будем об этом, у нас ведь с вами прогулка по моей третьей жизни, а она была очень светлой и радостной.
◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды
Биография, история жизни Фёдоровой Ирэн Ефимовны
Федорова Ирэн Ефимовна – президент Фонда содействия передовым медицинским технологиям имени Святослава Федорова. Третья и последняя супруга Святослава Николаевича Федорова, знаменитого советского и российского офтальмолога, глазного микрохирурга.
Первый брак
До встречи со Святославом Николаевичем Ирэн один раз была замужем. В этом браке у нее родились дети – девочки-близняшки Элина и Юлия.
Знакомство с Федоровым
Однажды Ирэн Федорова постучалась в дверь кабинета известного офтальмолога Святослава Федорова. Она пришла договориться с врачом об операции для своей тетушки. При первом же взгляде на Святослава Ирэн поняла, что это мужчина ее мечты. Но она не предпринимала никаких попыток заинтересовать доктора, тем более, что он был женатым человеком. Впрочем, согласно другим данным, Ирэн активно наседала на Святослава и буквально вынудила его жениться на себе. Мнения на этот счет разнятся.
Когда тетя Ирэн легла в больницу, ей пришлось волей-неволей часто видеться с Федоровым. В итоге сам Святослав одним прекрасным днем позвонил ей на домашний телефон и пригласил в ресторан. Чуть позже он пришел к ней в гости. Уже после второго свидания Ирэн и Святослав поняли, что не представляют жизни друг без друга. В 1974 году они поженились.
Личная трагедия
2 июня 2000 года Святослав Федоров, накануне получивший удостоверение пилота-любителя, в компании второго пилота Анатолия Лобова, штурмана Анвера Зумаинова и инженера МНТК «Микрохирургия глаза» летели на вертолете клиники из Тамбова, где проходила медицинская конференция, домой, в Москву. Из-за технической неисправности вертолет рухнул недалеко от МКАДа. Все четверо скончались от полученных травм. Ирэн Федорова очень тяжело переживала потерю любимого супруга, но все же нашла в себе силы жить дальше и продолжать его дело.
ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Примечательно, что Ирэн несколько раз просила мужа отменить полет и вернуться домой менее экстравагантным способом. Видимо, любящее сердце предчувствовало беду...
Карьера
Много лет Ирэн Ефимовна занимала должность участкового гинеколога.После замужества окончила курсы медсестер и в течение многих лет была постоянной ассистенткой мужа на операциях. После гибели Федорова Ирэн возглавила благотворительный фонд его имени.
Вокруг деятельности Ирэн Федоровой в рамках работы с МНТК «Микрохирургия глаза» имени ее мужа ходят спорные разговоры. В некоторых СМИ сказано, что женщина буквально растащила предприятие по кусочкам в угоду своей алчности.
Отношения с дочерями мужа
После смерти Святослава Николаевича Ирэн и старшая дочь врача Ирина стали настоящими врагами. Причиной тому послужила пресловутая борьба за наследство. А вот младшая дочь Федорова Ольга, напротив, поддержала жену отца в тяжелый период и еще больше сблизилась с ней.